Елена Езерская - Любовь и корона
— А кто сказал, что вам перестало везти? — Александр наклонился к нему через стол. — Предлагаю вам весь выигрыш в обмен на ваше молчание и вон ту форму!
Гвардеец проследил за его рукой — на стене висел один из мундиров начальника тюрьмы Заморенова. Тот отличался артистичностью и частенько сам устраивал переодевания, представляясь заключенным то в обличье безвинно осужденного, то рядового охранника, то своего помощника Писарева, прощупывая таким образом настроение и планы своих подопечных и подчиненных. Правда, самого Заморенова сейчас в крепости не было — уехал ко двору докладываться императору. И гвардеец задумался — рискнуть, не рискнуть? Но пачка ассигнаций, лежавшая на столе, все же перевесила страх перед привычным «как бы чего не вышло», и он махнул рукой — делайте, что хотите! Александр улыбнулся — власть денег оказалась сильнее приказа императора! Нашлась и на отца управа!
Переодевшись, Александр прошел в тюремный коридор и ключами, взятыми у надзирателя, открыл указанную им камеру. Но, едва лишь он вошел, на него набросились, и Александру пришлось приложить усилия, чтобы оттолкнуть от себя арестантов.
— Какого дьявола! — в негодовании воскликнул Александр.
— Ваше Высочество… — в один голос выдохнули Корф и Репнин.
— Это что же, и есть ваш ответный выстрел, господин Корф? — с иронией спросил цесаревич, одергивая форму. — Да и вы, Репнин, не лучше — так то вы встречаете своего будущего государя? Надеюсь, вы откажетесь от своей дурной привычки набрасываться на цесаревича и более не намерены покушаться на мою жизнь?
— Так точно, — кивнул Корф.
— Простите, Ваше Высочество! — извиняющимся тоном сказал Репнин. — Я принял вас за другого.
— И чем же вам насолил обладатель этого мундира? — поинтересовался Александр, проходя в центр камеры.
Место оказалось не из приятных — темно и сыро. , — Он отнял у меня единственный предмет, соединявший меня с той, кого я оставил на воле — ее платочек, — признался Репнин.
«« ||
»» [130 из
292]