Джордж Мартин - Буря мечей. Книга II
— А мне с мальчиком можно будет постоять у огня? Недолго, только чтоб согреться?
— Можешь стоять у него, сколько захочешь. Тебе дадут горячего вина и миску оленьего жаркого с луком, и Хобб достанет хлеб прямо из печи — такой горячий, что пальцы можно обжечь. — Сэм, сняв перчатку, протянул к огню собственные пальцы и скоро пожалел об этом. На холоде они онемели, но от тепла разболелись так, что хоть криком кричи. — Иногда кто нибудь из братьев поет, — продолжил он, чтобы отвлечься от боли. — Лучше всех у нас пел Дареон, но его отправили в Восточный Дозор. Есть еще Халдер и Жаба. Настоящее его имя Тоддер, но он похож на жабу, вот его и прозвали так. Он любит петь, но голос у него ужасный.
— А ты сам поешь? — Лилли переложила ребенка от одной груди к другой.
Сэм покраснел.
— Ну... я знаю несколько песен. В детстве я любил петь и танцевать, но моему лорду отцу не нравилось. Он говорил, что если мне охота попрыгать, то лучше пойти во двор и поупражняться с мечом.
— Может, споешь какую нибудь южную песню? Для мальчика?
— Если хочешь. — Сэм подумал немного. — Есть одна песня, которую наш септон пел мне и сестрам, когда мы укладывались спать. Она называется «Семеро». — Сэм прочистил горло и тихо запел:
Отец на небе, грозный бог,
Подводит бытию итог.
Он справедлив, хотя и строг,
«« ||
»» [75 из
619]