Джордж Мартин - Пир для Воронов
Лео Тиррел отбросил прядь волос со лба, открыв второй глаз.
– Я не дерусь на дуэлях со свиньями. Проваливай!
Пэт повернулся и вышел с террасы. Подошвы скользили на мокрых досках древнего моста. Когда он добрался до противоположной стороны, небо на востоке уже стало розоветь. – «Мир велик», – твердил он про себя. – «Если я достану осла, я смогу странствовать по Семи Королевствам, лечить народ и стричь волосы. Я бы мог сесть на корабль, даже записаться гребцом, и уплыть в Кварт к Нефритовым воротам, чтобы самому увидеть этих проклятых драконов. И мне нет нужды возвращаться к старому Волгрейву с его воронами».
Но странным образом ноги понесли его к Цитадели.
Когда первый луч солнца пробил облака на востоке, с Морской Септы в порту зазвонили утренние колокола. Мгновением позже к ней присоединилась Септа Лорда, потом Семь Храмов из садов вдоль Медовухи, и наконец Звездная Септа, в которой за тысячу лет до прихода Аэгона в Королевскую Гавань сидел Верховный Септон. Вместе, они создавали внушительный оркестр. – «Но даже они не могут сравниться с одним крохотным соловьем».
За колокольным звоном он мог различить пение. Каждое утро с первыми лучами солнца красные жрецы собирались у причалов, чтобы воздать хвалу солнцу за стеной своих скромных храмов. – «Ночь темна и ужасна», – Пэт слышал их слова сотни раз, их призывы к богу Р'гллору защитить их от тьмы. Что до него, то Семерых ему было больше чем достаточно, но он слышал, что Станнис Баратеон принял эту веру и служит теперь ночным огням. Он даже поместил огненное сердце Р'гллора на свои знамена вместо королевского оленя. – «Если он сядет на Железный Трон, нам всем придется разучить слова молитвы красных жрецов». – Подумал Пэт, но это было маловероятно. Тайвин Ланнистер разбил Станниса вместе с его Р'гллором на Черноводной, а скоро добьет его окончательно и поместит голову Баратеона на пику над воротами в Королевской Гавани.
По мере того как туман исчезал, вокруг него из предрассветного полумрака появлялся Старый город. Пэт ни разу в жизни не видел Королевской Гавани, но знал, что это был город глинобитных мазанок, грязных улиц, соломенных крыш и деревянных лачуг. Старый город был выстроен из камня, и все его улицы были мощеные камнем, включая самые последние переулки. В рассветных лучах вид города был прекрасен. Западный берег Медовухи, здания Гильдий, протянувшиеся вдоль берега, словно дворцы. Вверх по течению по обе стороны от реки вырастали купола и башни Цитадели, нависая над домами и палатами. Вниз, за черными стенами из мрамора, за арочными окнами Звездной Септы находились дома священников, словно малые дети, собравшиеся у подола старой вдовы.
А за ней, там, где Медовуха разливалась в Шепчущий Залив, высился Хайтауэр, чьи огни могли соперничать с рассветом. С того места, где она возвышалась над утесами Острова Битвы, ее тень разрубала город словно меч. Родившиеся и выросшие в Старом городе могли сказать точно, когда падет ее тень. Кое?кто говорил, что знал человека, который смог разглядеть с ее вершины весь путь вплоть до Стены. Возможно, именно поэтому Лорд Лейтон спускался вниз лишь раз в десять лет, предпочитая править городом из?за облаков.
Мимо Пэта прогремела телега мясника, направляясь вниз к реке, в ней повизгивали пять поросят. Убравшись с дороги, он как раз избежал иной угрозы – какая?то горожанка как раз выливала из окна содержимое ночного горшка. – «Когда я стану мейстером, я обзаведусь лошадью», – решил он. Тут он споткнулся о булыжник и спросил себя, кого он дурачит. У него не будет ни цепи, ни места за столом лорда, ни высокой белой лошади. Его жизнь пройдет в выслушивании вороньего карканья и стирке замаранных подштанников архмейстера Волгрейва.
Он еще стоял на колене, пытаясь отскрести грязь со своей одежды, когда услышал как голос произнес:
«« ||
»» [17 из
977]