Джордж Мартин - Пир для Воронов
– А теперь знаете.
«Нужно было прикончить и евнуха тоже». – Кровью на руках больше, кровью меньше, какая разница? Он не мог точно сказать, что удержало его руку с кинжалом. Только не признательность. Варис спас его от палача, но только потому, что на него нажал Джейме. – «Джейме… нет, лучше о нем не думать».
Вместо этого он нашарил целый мех с вином, и присосался к нему как к материнской груди. Кислое вино сбежало по подбородку и пропитало и без того испачканную тунику, туже самую, в которой он сидел в камере. Он выдул все до последней капли. Палуба под ногами качалась. Когда он попытался встать, она убежала из под ног куда то в сторону, и он больно треснулся о переборку. – «Это шторм», – дошло до него. – «Или же я напился хуже, чем обычно». – Его стошнило вином, и некоторое он валялся в луже, размышляя, не утонет ли корабль.
«Это твоя месть мне, отец? Всевышний Отец назначил тебя своей Десницей?»
«Такова плата отцеубийце» – провыл ветер снаружи.
Было бы не совсем честно ради него одного топить ни в чем не повинного мальчишку, прибиравшего в каюте, капитана со всей остальной командой, но когда боги поступали честно? И обступившая со всех сторон темнота проглотила его в свое чрево.
Когда он вынырнул вновь, голова готова была расколоться на куски, а корабль совершал какие то резкие круговые маневры, хотя капитан настаивал, что они прибудут в порт. Тирион говорил ему вести себя тихо, и начал дико брыкаться, когда здоровый лысый матрос потащил его за руку в трюм, где его встречали множество пустых винных бочек. Это были низкие маленькие бочки, тесные даже для карлика. Все, на что был способен Тирион, это обмочиться. Его запихнули в бочку головой вниз так, что колени оказались возле ушей. Обрубок носа сильно чесался, но руки оказались прижаты так сильно, что он не мог даже пошевелиться, чтобы его почесать. – «Все таки для человека моего положения паланкин подошел бы больше», – пронеслось в его голове, когда сверху закрыли и забили крышку. Он слышал чьи то крики, пока его куда то катили. С каждым ударом он ударялся головой о дно бочки. Мир вокруг беспрестанно вращался, потом внезапно остановился от удара, от которого ему захотелось закричать. Сверху упала следующая бочка, и он прикусил язык.
Это было самое долгое путешествие в жизни, которое он мог припомнить, хотя в действительности оно не могло продлиться больше получаса. Его поднимали и опускали, катили и укладывали в кучу, переворачивали, ставили ровно и вновь куда то катили. Сквозь деревянные планки он слышал крики людей, и один раз расслышал неподалеку лошадиное ржание. Онемевшие ноги начало покалывать, и вскоре они болели так сильно, что он начисто забыл про головную боль.
Все закончилось так же как началось, длинным качением, от которого у него закружилась голова и осталось еще больше ушибов. Снаружи раздавались чьи то голоса, говорившие на незнакомом языке. Кто то принялся долбить бочку сверху, и крышка внезапно треснула. Внутрь хлынул свет и свежий воздух. Тирион жадно вдохнул воздух, и попытался встать, но только повалил бочку набок, вывалившись на плотно утрамбованный земляной пол.
Над ним возвышался чрезвычайно толстый мужчина с желтой бородой, разделенной на два зубца. В руке он сжимал деревянный молоток и железную стамеску. Его рубаха легко могла послужить шатром на турнире, а его достаточно свободно застегнутый ремень, демонстрировал свету огромное белое брюхо и пару больших грудей, висевших, словно пара мешков с салом, покрытых жестким желтым волосом. Он напомнил Тириону мертвую морскую корову, которую однажды выбросило на берег в скалах у подножия Бобрового Утеса.
«« ||
»» [964 из
977]