Дмитрий Глуховский - Mетро
— Я, видите ли, просто очень их недолюбливаю, и когда война была... В общем, понимаете, мы в кружке нашем некоторые тексты составляли... А у Антона Петровича, он тогда ещё на Пушкинской жил, доступ был к типографскому станку — стоял тогда на Пушкинской типографский станок, какие-то безумцы притащили из «Известий»... И вот он это печатал.
— А граница у них со стороны безобидно так выглядит — стоят два человека, и флаг, ни укреплений никаких, ничего, не то что у Ганзы...непонятно к чему вдруг вспомнил Артём.
— Ну разумеется! С этой стороны всё очень безобидно, потому что у них основной натиск на границу не снаружи, а изнутри, — ехидно улыбнулся Михаил Порфирьевич. — Вот там и укрепления, а здесь так, декорации.
Дальше они шли в тишине, каждый думал о своём, Артём прислушивался к своим ощущениям от этого туннеля. Но, странное дело, и этот, и предыдущий перегон, ведший от Китай-Города к Кузнецкому Мосту, были какими-то пустыми, в них совсем ничего не ощущалось, их ничто не наполняло, это была просто бездушная конструкция...
Потом он вернулся к только что виденному кошмару. Детали его уже стирались из памяти, оставалось только смутное пугающее воспоминание о детях без лица и каких-то чёрных громадах на фоне. Но вот голос...
Довести мысль до конца так и не удалось. Впереди послышался знакомый мерзкий писк и шорох коготков, потом потянуло удушливо-сладковатым запахом разлагающейся плоти, и когда несильный свет Артёмова фонаря достал наконец до того места, откуда доносились звуки, перед их глазами предстала такая картина, что Артём заколебался, не стоит ли вернуться к красным.
У стены туннеля лицом вниз вряд лежали три тела, и руки их, связанные за спиной проволокой, были уже сильно обгрызены крысами. Прижимая к носу рукав куртки, чтобы заглушить тяжёлый сладковато-ядовитый дух, Артём чуть нагнулся к телам, посветив на них. Они были раздеты до нижнего белья, и на телах убитых не было заметно никаких ран. Но волосы на голове каждого были спутаны и склеены запёкшейся кровью, особенно густой вокруг чёрного пятна пулевого отверстия.
— В затылок, — определил Артём, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно и чувствуя, что сейчас его вытошнит.
Михаил Порфирьевич прикрыл рот рукой и глаза его заблестели.
— Что делают, боже, что же они делают! — сдавленно произнёс он. — Ванечка, не смотри, не смотри, иди сюда!
«« ||
»» [110 из
356]