Дмитрий Глуховский - Mетро
Он действительно был совершенно пустой и чистый, этот туннель. Сухой пол, приятный ветерок в лицо, ни одной крысы, никаких подозрительных ответвлений, зияющих чернотой штолен, и всего лишь пара запертых боковых дверей в служебные помещения, — в этом туннеле, пожалуй, можно было бы жить не хуже, чем на любой из станций. Больше того, это совершенно неестественное спокойствие и чистота не только не настораживали, но даже и развеивали все те опасения, с которыми люди ступали в него. Легенды о пропавших здесь начинали казаться глупыми выдумками, и Артём уже засомневался, происходила ли наяву дикая сцена с несчастным, которого приняли за чумного, или только пригрезилась ему, пока он дремал на куске брезента перед костром Хана.
Они замыкали цепочку — Хан побоялся, что люди начнут отставать по одному, и тогда, по его словам, до Китай-Города не дойдёт никто. Теперь он мерно шагал рядом с Артёмом, спокойный, будто ничего и не случилось, и резкие морщины, перерезавшие было его лицо во время стычки на Сухаревской, теперь разгладились. Буря улеглась, и перед ним снова был мудрый и спокойный Хан, а не опасный матёрый волк. Но превращение не заняло бы и минуты, Артём хорошо чувствовал это. Однако, понимая, что следующая возможность приподнять завесу над некоторыми из тайн метро ему представится не скоро, если представится вообще, он просто не смог удержаться от вопроса.
— А вот вы понимаете, что происходит в этом туннеле? — по возможности наивным голосом спросил он.
— Этого не знает никто, в том числе и я, — нехотя отозвался тот. — Да, есть вещи, о которых даже мне неведомо ровным счётом ничего. Единственное, что я могу тебе сказать об этом — это бездна. Беседуя с собой, я называю это место чёрной дырой... Ты, верно, никогда не видел звёзд? Говоришь, видел однажды? И что-нибудь знаешь про космос? Так вот, гибнущая звезда может обратиться такой дырой — если погаснув, под действием собственного неимоверно могучего притяжения она начнёт пожирать сама себя, втягивая вещество с поверхности внутрь, к своему центру, становясь всё меньше размером, но всё плотнее и тяжелее. И чем плотнее она будет, тем больше будет возрастать сила её тяготения. Этот процесс подобен снежной лавине, ведь с усилением тяготения всё больше вещества и всё быстрее будет увлекаться к сердцу этого монстра, и он необратим. На определённой стадии его мощь достигнет таких высот, что он будет втягивать в себя своих соседей, всю материю, находящуюся в пределах его влияния, и, как апогей — даже волны. Исполинская сила позволит ему пожирать световые лучи, и пространство вокруг него будет мёртво и черно — ничто попавшее в его владения не в силах уже будет вырваться оттуда. Это своебразная звезда тьмы, чёрное солнце, распространяющее вокруг себя лишь холод и мрак, — он замолк, прислушиваясь к тому, как переговаривались впереди идущие.
— Но как всё это связано с этим туннелем? — не выдержал Артём после пятиминутного молчания.
— Ты знаешь, я обладаю даром провидения. Мне удаётся иногда заглянуть в будущее, в прошлое, или же переместиться мысленно в другие места. Бывает, что-то неясно, скрыто от меня — так я не могу пока знать, чем кончится твой поход, и вообще твоё будущее для меня загадка. Это совсем другое ощущение — словно смотришь сквозь мутную воду и ничего не разобрать. Но когда я пытаюсь проникнуть взором в происходящее здесь или постичь природу этого места — передо мной лишь чернота, и луч моей мысли не возвращается из абсолютной тьмы этого туннеля. Оттого я называю его чёрной дырой, когда беседую сам с собой. Вот и всё, что я могу рассказать тебе о нём, — завершил было он, но спустя ещё пару мгновений неразборчиво добавил, — и это из-за него я здесь.
— Так вам неизвестно, почему временами он совершенно безопасен, а иногда проглатывает идущих? И почему одиноких путников?
— Мне известно об этом не больше, чем тебе, хотя уже вот третий год, как я пытаюсь разгадать его загадки. Всё тщетно.
Быстрое эхо разносило стук их сапог далеко вперёд и назад. Воздух здесь был какой-то прозрачный, дышалось на удивление просто, темнота не казалась пугающей, и даже повествование Хана не настораживали и не волновали, так что Артёму подумалось, что Хан был так мрачен не из-за тайн и опасностей этого туннеля, а из-за бесплодности своих поисков и трудов. Его озабоченность показалась Артёму надуманной и даже смешной. Вот же этот перегон, никакой угрозы он не представляет, прямой, пустой... В голове у него заиграла даже какая-то бодрая мелодия, и, видимо, прорвалась наружу незаметно для него самого, потому что Хан вдруг глянул на него насмешливо и спросил:
— Ну что, весело? Хорошо здесь, правда? Тихо так, чисто, да?
«« ||
»» [82 из
356]