Дмитрий Глуховский - Сумерки
Удивленно уставившись на него, я ждал объяснений.
- Они не называют срок! Они запрещают вычислять день гибели мира. Знание - это действительно приговор. Если ты знаешь, сколько тебе отмеряно, вся жизнь превращается в ожидание казни в одиночной камере. А что, если в пророчестве сделана очередная вычислительная ошибка?! Нельзя терять веру. Что, если я могу еще выздороветь?! Ведь операция может еще закончиться хорошо! Неужели ты не понял главного в этой треклятой истории? Майя исчезли, потому что сами предрекли свой конец и, безоговорочно уверовав в него, сами же его и предопределили. Прорицание не сбылось бы, не осуществи они его сами. Что с того, что я смертен? Линия становится отрезком, если ограничить ее двумя точками. Пока нет второй точки, это луч, уходящий из мига рождения в бесконечность. Я не желаю знать, когда умру! И пока я не знаю, когда настанет мой час, я вечен!
Стоило ли спорить с ним далее? Разве я не сказал все, что мог сказать? Не сделал все, что мог сделать? Склонив голову, я шагнул к выходу. Там, где-то невообразимо далеко внизу, доживал последние дни мой мир, и я хотел успеть попрощаться с ним. Пройти по Арбату, подставить лицо стылому январскому ветру, умыться опускающимся в ладони снегом, потереться щекой о серую кору припорошенных тополей, послать воздушный поцелуй Москве с Воробьевых гор… Еще раз поставить пластинки Эллингтона и Гудменна, еще раз вдохнуть густой аромат свежего кофе, наконец позвонить университетским друзьям…
Что с того, что друзей этих нет и никогда не было, как не было и нет ни меня самого, ни моих родителей? Что с того, что я никогда не узнаю, ни что на самом деле находится на месте Мавзолея, ни как в действительности выглядит Жан-Поль Бельмондо или Мэрилин Монро, да и существовали ли они вообще?
Я не видел и не увижу иного мира, кроме того, где на Красной площади воздвигнута майянская жертвенная пирамида, где Москву оккупируют усталые мертвые солдаты, где как фальшивые золотые призывно сверкают купола церквей-новостроек и по прихоти неведомого высшего существа ностальгируют по прошлому, опасаясь будущего… Мира, слепленного по образу и подобию одного-единственного человека, в тесном сознании которого мы все ютимся, думая, что это и есть безграничная Вселенная.
И я люблю этот мир таким, каким его знаю.
И я хочу ему об этом сказать. Пока еще не поздно…
Кнорозов остановил меня в дверях.
- Погодите.
Вот, возьмите первую главу. Мне она теперь уже точно ни к чему… И знаете, что? Спасибо вам.
«« ||
»» [231 из
241]