Дмитрий Глуховский - Сумерки
Вместо этого каждый вечер меня продолжал мучить жар, а днём его сменяла противная слабость. Я бы, наверное, заподозрил неладное и обязательно обратился к врачу, но трудно дававшееся дыхание и свистящий хрип, с которым воздух выходил из моих лёгких, добавлял этой болезни сходства с бронхитом, которым я часто страдал в детстве. У кого нет постоянного места работы, тому нет нужды оправдываться перед нанимателем за отсутствие из-за недомоганий, а значит - не имеется и веской причины идти к врачу. Я решил положиться на свои собственные лекарские умения и способности и в течение недели с лишним методично переводил запасы аспирина и горчичников.
Днём всё больше сидел на кухне, соорудив себе из нескольких пледов уютное гнездо и переставив чайник в пределы досягаемости. Ночью, когда глаза уже сами начинали закрываться, прокрадывался в комнату, где ещё немного читал в постели, прежде чем в последний раз подозрительно оглядеться по сторонам и выключить свет.
Снова и снова обдумывая то, что со мной произошло в вечер, когда бюро переводов отказало мне в продолжении работы над дневником, я понимаю, что именно тогда начали проявляться странные явления, увлёкшие меня в последующие дни и недели. Поэтому я с такой подробностью рассказываю о вещах, казалось бы, бессмысленных и недостойных внимания, как мои сны или глупые страхи.
По здравом размышлении не могу сказать, что история с пропажей моего предшественника не произвела на меня никакого впечатления.
В первый же вечер думать об этом у меня не было ни сил, ни желания.
Известие о том, что мои приключения с дневником подошли к концу, до того опустошило меня и привело в такое отчаяние, что я, считавший себя человеком спокойным, рассудительным и даже где-то флегматичным, в итоге несколько часов прослонялся под дождём в типичнейшем нервном припадке.
Трудно объяснить, почему старое испанское повествование так околдовало меня; для этого пришлось бы слишком долго описывать мою прежнюю жизнь, скучную, одинокую, лишённую смысла и приключений.
В тот момент, когда дневник конкистадора впервые попал мне в руки, я почувствовал, что случайно оказываюсь в эпицентре каких-то удивительных событий. Они явно не принадлежали к моему пыльному мирку, но тем решительнее я был намерен за них цепляться - ведь они могли позволить мне хотя бы ненадолго вырваться из рутины.
Даже если бы автор дневника и не заманивал читателя обещаниями неких тайн, щедро рассыпанными среди строк его творения, я всё равно бы, наверное, с таким же рвением переводил его главу за главой, и с тем же нетерпением бегал, как мальчишка, в бюро за продолжением. Мысли же о том, что, расшифровывая его записи, я причащаюсь к этим тайнам и, может, переживаю самое увлекательное приключение, на которое я мог рассчитывать в своей унылой жизни, делали расставание с выполняемой работой совершенно невыносимым.
Когда чёртов испанист исчез, а сотрудник конторы в полной уверенности, что вся эта история связана с моей книгой, чуть ли не в истерике отправил меня вон, я ещё долго обдумывал случившееся. Сначала мне казалось, что напугать и заставить меня отказаться от перевода дневника клерку не удалось. Если все эти события действительно были связаны с книгой, это только придавало ей - а значит, и всему, что со мной творилось - исключительности.
«« ||
»» [66 из
241]