Дмитрий Глуховский - Метро 2034
На темной униформе чужая кровь была не видна, но высохла она не сразу. Холодно липла к животу, к груди, будто хотела вернуться в живое тело, причиняя мерзкий зуд и коже, и рассудку. Гомер спрашивал себя, так ли уж необходим был этот маскарад, и утешался только тем, что он поможет им избежать новых жертв на Автозаводской. Если расчет Хантера окажется верен, их беспрепятственно пропустят мимо, приняв за своих… Но если нет? Да и стремится ли он к тому, чтобы сократить число лишних смертей на своем пути?
Кровожадность бригадира не только отталкивала, но и интриговала Гомера. Самооборона не оправдывала и трети всех совершенных им убийств, но дело тут было в чем-то большем, чем заурядный садизм. Главное же, чем терзался старик – не для того ли, чтобы просто удовлетворить свою тягу, Хантер направлялся на Тульскую?
Пусть несчастные, попавшие в западню на этой станции, не могли найти средства против загадочной лихорадки. Это ведь не значило, что его не существует в принципе! В подземном мире оставались еще места, где продолжала тлеть научная мысль, где проводились исследования, разрабатывались новые лекарства, изготавливались сыворотки. К примеру, Полис - слияние четырех артерий, сердце метро, последнее подобие настоящего города, раскинувшееся в переходах между Арбатской, Боровицкой, Александровским садом и Библиотекой имени Ленина, где обосновались выжившие врачи и ученые. Или огромный бункер близ Таганской, тайный наукоград в собственности Ганзы...
Кроме того, Тульская могла быть не первой станцией, где разразилась эпидемия. Вдруг кому-то уже удалось одержать над ней верх? Разве возможно с такой легкостью отказываться от надежды на спасение, спрашивал себя Гомер. Конечно, у старика, теперь носящего часовую мину болезни в своем теле, был свой корыстный интерес. Гомер пытался смирить свой разум с возможностью скорой гибели, но его инстинкты требовали искать выхода. Найдя способ спасти Тульскую, он уберег бы и родную станцию, и сохранил бы жизнь себе самому.
Но Хантер даже не собирался искать лекарство от этой болезни. Лишь единожды перебросившись парой слов с дозором на Тульской, он приговорил всех ее обитателей к смерти, и сам тут же взялся привести приговор в исполнение. Пойдя на заведомую ложь, ввел в заблуждение командование Севастопольской своими байками о кочевниках, навязал ему свое решение и сейчас неумолимо приближался к тому, чтобы воплотить его, предав Тульскую огню.
Или он знал о происходящем на станции нечто такое, что вновь переворачивало все с ног на голову? Нечто неизвестное ни Гомеру, ни тому, кто оставил на Нахимовском свой дневник…
Чадящая старая дрезина для Саши стала машиной времени из сказок, которыми ее иногда развлекал отец. Она уносила девушку не от Коломенской к Автозаводской, а возвращала из настоящего в прошлое. Хотя назвать настоящим каменный мешок, где она провела последние годы, этот слепой отросток в пространстве и во времени, могло прийти в голову только ей.
Она хорошо помнила свой путь в ту сторону: отец, связанный, с шапкой на глазах и кляпом во рту, сидел рядом с ней, еще совсем девочкой. Она все время плакала, и один из солдат расстрельной команды, складывая пальцы, показывал ей разных зверей, тенями плясавших на маленькой желтой арене, бегущей по потолку туннеля наперегонки с дрезиной.
Отцу зачитали приговор, когда они уже пересекли мост: революционный трибунал помиловал его, казнь заменена на пожизненную ссылку. Столкнули на рельсы, кинули нож, автомат с одним рожком и старый противогаз, помогли спуститься Саше. Солдат, показывавший ей лошадь и собаку, помахал девочке рукой.
Не было ли его среди застреленных сегодня?
«« ||
»» [103 из
157]