Дмитрий Глуховский - Метро 2034
Ощущение, что она дышит чужим воздухом, стало сильнее, когда она влезала в черный противогаз, снятый обритым с одного из тел. Каждый крошечный отрезок ее дороги стоил кому-то жизни. Возможно, они все равно погибли бы, если бы эти двое прошли здесь без нее. Но она была с ними, а значит, становилась соучастницей.
Ее отец не хотел возвращаться домой не только потому, что устал бороться. Он говорил, что все его унижения и лишения весят не больше, чем хотя бы одна чужая жизнь, и предпочитал страдать сам, не доставляя страданий другим. Саша знала, что чаша, на которую были сложены все забранные им жизни, и так находится далеко внизу, и отец просто пытался восстановить равновесие.
Обритый мог ведь вмешаться раньше, мог просто напугать людей на дрезине одним своим появлением, обезоружить их без единого выстрела, Саша была в этом совершенно уверена. Никто из убитых не был ему достойным противником.
Зачем он так?
Станция ее детства оказалась ближе, чем она думала: не прошло и десяти минут, как впереди замерещили ее огни. Подъезды к Автозаводской никем не охранялись. Видимо, ее жители слишком полагались на запертые гермозатворы. За полсотни метров до платформы обритый перевел двигатель на малые обороты и, приказав Гомеру встать у руля, сам подобрался поближе к пулемету.
Дрезина вкатилась на станцию почти неслышно и медленно-медленно. Или это время застыло для Саши, чтобы она успела за несколько коротких мгновений все увидеть и все вспомнить?
В тот день отец отдал ее на руки ординарцу, велев спрятать, пока все не разрешится, и тот увел ее глубоко в станционное подбрюшье, в одно из служебных помещений. Но даже оттуда было слышно, как одновременно взревела сотня глоток, и он бросился обратно, чтобы быть рядом со своим командиром. Саша метнулась по пустым коридорам вслед за ним, выскочила в зал…
Они плыли вдоль платформы, и Саша смотрела на просторные семейные палатки и оборудованные под конторы вагоны, гоняющих в салки ребятишек и судачащих стариков, угрюмых мужчин, чистящих оружие…
А видела своего отца, стоящего впереди тоненькой цепочки злых и напуганных мужчин, пытающейся охватить и удержать необъятную, выкипающую толпу. Подбежала, обняла за ногу. Он ошалело глянул вниз, стряхнул ее и влепил затрещину подоспевшему адъютанту. Но что-то уже успело с ним произойти. Строй, замерший со вскинутыми автоматами, в ожидании команды открыть огонь, получил отбой. Единственным выстрелом стал выстрел в воздух: ее отец начинал переговоры о мирной передаче станции революционерам.
Ее отец верил: человеку даются знаки.
«« ||
»» [104 из
157]