Дмитрий Глуховский - Будущее
– В бордель, – констатирует мой голос под сводами.
– Я знаю, где ты. Я спрашиваю, что ты там делаешь. Он же закрыт. Я жму плечами.
– Прогорел! Даже как публичный дом он никому не нужен, – говорит Эрих Шрейер. – Когда столько веков обманываешь людей, однажды они все же тебя раскусят!
Молчу.
– Она ведь успела напичкать тебя всей этой ахинеей, а, Ян? Я давно заметил. У тебя вечно в башке вертятся какие то фразочки, какие то картиночки из Библии для самых маленьких, а? Что? Она, наверное, и тебе внушала, что твое рождение – чудо из чудес? Что ее боженька поцеловал? Не боженька. Никакого чуда, Ян. У меня не может быть детей. Шестьсот миллионов сперматозоидов за каждую эякуляцию – и все мертвые, и так было всегда. И я всегда считал это благословением. А Рокамора взял и заделал твоей матери ребенка без особых усилий. Так себе чудо, а? Но этот враль на кресте, этот херов мученик – он ведь ни на какие другие и не способен. Хоть бы она лоб себе расколотила о то стекло – думаешь, он бы шелохнулся?
Он так спешит, что эхо не успевает разобрать всех его слов, и из темных углов, от закопченного потолка ко мне отражением возвращается неразличимое бессмысленное бормотание.
– Ему плевать – на нее, на тебя, на всех нас! Черт, как же она достала меня своими молитвами, ты бы знал! Каждое утро, каждый вечер, всегда, по любому поводу! Она сошла с ума, Ян. Она была сумасшедшая! И это он, торговец душами, он свел ее с ума! Мне надо было сослать ее в дурдом, чтобы она закончила свои дни среди других психбольных, в смирительной рубашке, привязанная к койке! Но я ее любил. Я не мог ее от себя отпустить. Ты думаешь, я был с ней жесток?
Торговец душами. Мученик. Враль на кресте.
Узнаю свои слова. И не узнаю их. Кто их в меня вложил?
Я навожу луч на фигуру Христа – и не хочу отпускать Его от себя. Протяни мне руку, подтяни меня к себе. Или, хочешь, я протяну Тебе свою – и спускайся оттуда.
«« ||
»» [789 из
807]