Андрей Гребенщиков - Ниже ада
Происходящее все больше напоминало дурной сон, от которого никак не удается проснуться. Нити событий, их бесконечная, бессмысленная череда переплетались в причудливый, невозможный клубок, а единственный верный союзник все глубже погружался в какой то наркотический транс. Иван шел совершенно безучастно, не обращая внимания на надоедливого друга, мешающего… Впрочем, как и чему он мешает, Федотов понять был не в силах, Мальгин же упорно отмалчивался. Бесполезный поток пустых размышлений прервался Ванькиным еле различимым шипением:
– Тихо! Стой!
Дозорный застыл в предупреждающей позе, вскинув правую руку в красноречивом жесте. Он что то почувствовал и теперь, казалось, напряженно всматривался в темную даль.
– Живчик, ты слышишь?
Костя отрицательно мотнул головой:
– Что там?
По своему новому, раздражающему обыкновению Мальгин ничего не ответил, лишь пристальней уставился вперед.
Опасения Ивана оказались не напрасными – вскоре на пустыре показались смутные движущиеся тени. Они не скрываясь, без спешки приближались к людям и остановились только, когда до двуногих оставалось не более пятнадцати метров.
Незваными гостями оказались небольшие зверьки, внешне походившие на доисторических броненосцев, изображения которых Живчик видел в старой иллюстрированной книге о животном мире Южной Америки. Вытянутые приземистые тушки так же покрывали толстые панцири из роговых пластинок, однако были и отличия: в местах сочленения пластин отчетливо проглядывались торчащие коротенькие отростки, больше всего, напоминающие присоски на щупальцах гигантского головоногого паука, нежно прозываемого в народе «Осьминожкой».
Назывались зверюги довольно странно – «коптилками», «чернильницами» и «туманками». И если первое прозвище хоть как то объяснялось жиденьким темноватым дымком, выделяемым ими при дыхании как раз через «дымоходы» присоски, то происхождение «чернильницы» или «туманки» припомнить не удавалось.
«« ||
»» [136 из
346]