Андрей Гребенщиков - Ниже ада
Иван задумался, а затем без всякого выражения произнес:
– Завидую я тебе. Потому что сам не ощущаю ни че го. Одного хочу, чтобы быстрее все закончилось. Без разницы, как, лишь бы поскорее.
Живчик с трудом сдержал стон. «Бедный парень, разве он заслужил такое…» Костя пытался представить, каково это – лишиться всего в жизни, ослепнуть и остаться запертым в клетке из боли и невыносимой памяти. Он не осуждал друга за слабость – разве самому удалось бы не сломаться? Но вслух сказал:
– Не надо так, Ваня. Разве Светик хотела бы видеть тебя таким? А что сказал бы дед? Он от рака умирал, мучился жутко, а тебя, да и всех нас, кто его любил, успокаивал, к мужеству призывал! Разве мы теперь вправе… Мы покуда живы, и жизнь свою так просто не отдадим. Так что заканчивай ты с этими пораженческими настроениями.
Но Мальгин, казалось, его не слышал.
– Впереди что то очень очень плохое, – прошептал он. – Темное. Ждущее. Голодное.
Повязка на глазах Ивана вновь намокла и побагровела, а по щекам заструились тоненькие кровавые ручейки.
Живчик выругался про себя, извлек из вещмешка кусочек ткани и энергичными, злыми движениями быстро протер лицо товарища, при этом приговаривая:
– Все они тут ненасытные и совсем не светлые. Прорвемся, дозорный! Нет у нас с тобой другого выхода…
– Ты что нибудь слышишь? – спустя какое то время обратился Живчик к Ивану.
«« ||
»» [156 из
346]