Андрей Гребенщиков - Ниже ада
– Куда?! – тут же вскинулась Никитина. – Здесь отличная огневая точка, оба прохода идеально простреливаются. Мы можем долго…
– Не можем, – зло перебил старик и быстрым шагом направился к книжному шкафу, бурча под нос: «Бабы – они и есть бабы!»
– Генрих, – Терентьев обернулся, демонстративно не глядя на амазонку, – хотел я тебе перед смертью маленький секретик своего бывшего кабинета раскрыть, вот сегодня самый, что ни на есть удобный случай подвернулся.
Валентин Пантелеевич раскрыл стеклянные створки шкафа и принял совершенно неподобающую для ситуации и своего преклонного возраста позу. Широко раскинув руки, он поднял правую ногу и, отчаянно шатаясь на единственной опоре, навалился на книги таким образом, что руки его вдавили книги на верхней полке, а колено уперлось в корешок какого то широченного фолианта на нижней. За стенкой раздался приглушенный металлический лязг и отчетливый вой сервопривода. Шкаф задрожал, потом резко дернулся, словно преодолевая значительное сопротивление, и с шумом отъехал на несколько десятков сантиметров вбок, обнажая узкий темный проход.
– Ну, это просто подло! – со смехом вскричал Вольф, первым бросаясь во тьму. – Я же все книги перебрал передергал, но чтобы сразу три, да еще и цаплей…
Когда вся компания оказалась за пределами кабинета, а дверь в тайник вернулась на законное место, Генрих Станиславович укоризненно погрозил старому наставнику пальцем:
– Хотел я в коньячок слабительного подмешать, чтобы неизвестного расхитителя алкоголя наконец наказать, но, на твое счастье, наш нечистый на руку врач все запасы давно распродал. Да и пожалел я престарелого друга выпивоху.
Терентьев виновато, хоть и несколько театрально потупился:
– Грешен… Каюсь. Осознаю. Исправлюсь. Считай это платой за аренду некогда моего «царственного» кабинета.
– Ну а папочку мою с материалами по Первой войне и о Хранилище зачем умыкнул?
«« ||
»» [163 из
346]