Андрей Гребенщиков - Ниже ада
«Похоронная команда», – поморщился Терентьев, но вслух ничего не сказал.
А уже через пять минут блужданий по туннелям он сидел в углу оружейной комнаты и молча смотрел на увлеченных железными игрушками Генриха и Катю. Оба с удовольствием «примеряли» различные модели оружия, передергивали затворы, доставали обоймы, будто забыв о подлом перевороте, высланной им вслед погоне и о бабской разведгруппе, возвращающейся с тренировки в подземелье. Однако Терентьев не торопил генерала и его подчиненную. «Пусть резвятся!» – решил он. Тем более что в тайном арсенале было собрано «вражеское» натовское оружие, многие модели которого даже пожилой вояка Генрих держал в руках впервые. А вот Валентин любил «фашистский», как он его сам называл, огнестрел больше родных «калашей» и «Макаров», потому и собрал весьма неплохую коллекцию.
Давным давно, когда подземный комплекс только строился, Валентин надеялся, что этим стволам никогда не суждено стрелять… какая непростительная наивность. Но тогда он был молод, горяч, увлечен и даже представить себе не мог, что однажды подземелью суждено спасти его, заодно лишив неба, свободы, памяти. Теперь же пришла пора расстаться с последней ценностью. «Хотя какая это ценность… дряхлая и никому не нужная, даже самому себе».
Мысли путались. Старик пытался вспомнить лица жены и их единственного сына. Но лиц не было, лишь имена, Галя и Максимка, да пустота вместо сердца, да черная дыра воспоминаний. В тот день он послал за ними вертолет, уже понимая, что не успеть, но… И гермоворота закрылись, разделив жизнь на до и после .
Когда время вышло, он сам приказал запечатать Бункер. Нельзя поставить под угрозу жизни сотен людей в обмен на крошечный шанс всего лишь для двоих, пусть и самых любимых человечков. Тот Терентьев свято верил в это и не колебался ни секунды. «Идиот… пустоголовый идиот…» Много позже сумасшедший, полностью двинувшийся от пьянства радист рассказывал, что Ми 8 кружил над убежищем минут пятнадцать и без остановки запрашивал разрешения…
Нельзя верить сумасшедшим, иначе рехнешься сам… Если не знать, не думать, не вспоминать, то можно как то жить, дышать, верить… Однако скоро они придут за ним, и что он сможет сказать в свое оправдание?
– Валя, что с тобой?
Терентьев не заметил, как к нему подошел не на шутку испуганный Вольф.
– Все нормально, Генрих, просто задумался. Извини.
– Мы слегка подразорили твой схрон. Молодежь соблазнилась заморским М 16, а я не побрезговал одним фрицевским пистолетиком, надеюсь, ты не в обиде? Себе возьмешь что нибудь?
«« ||
»» [166 из
346]