Андрей Гребенщиков - Ниже ада
– И вообще, чего ты все время отвлекаешься?! Хотел слушать – слушай! Костница живых через себя пропускать не привыкла. Гадостное место, что тут скажешь… Так вот, обломавшись с защищенным мной зрением и слухом, она стала давить на осязание, а с ним я не работаю, не моя это специализация. И ведь почти, сука такая, продавила. Ты уже в двух шагах был от догадки, чего там руками нашелудил. Если бы сообразил, то со страху немедленно Кондратию пред светлые очи бы и представился. Я тебя гипнозом попробовала оттуда вытянуть, но ты взбрыкнул очень не вовремя… Молодец, конечно, что грубое вмешательство в сознание прочувствовал, но на тонкое да изящное никак не поспевала. Пришлось пинками и тычками из костницы выпроваживать – не до манерностей было. Так что извиняй, чем богаты…
Мальгин лихорадочно обдумывал услышанное:
– А ты аномалию, получается, не боишься?
В голосе женщины послышалась неожиданная горечь:
– У меня все страшное в жизни уже произошло… да и в смерти тоже. Нечем больше пугать… Давай про меня пока не будем, ладно?
– Ладно. – Иван спорить не стал, слишком уж глубокой и явственной звучала ее боль. – Кстати, я ведь до сих пор даже имени твоего не знаю, глупо как то.
– Ха! – Настроение собеседницы мгновенно переменилось. – По имени меня только любимый ненаглядный называл… Другие же все больше Хозяйкой величали. Хозяйкой медной горы, если полностью.
Перед затуманившимся взором Ивана промелькнули давние, крепко забытые воспоминания – дед с толстой книгой в руках, а на коленях у него маленький Ваня, единственный и обожаемый внук. Малыш водил по обложке крохотным пальчиком, повторяя вслед за взрослым: «Па вел Пет ро вич Ба жов. Ска зы».
– Ты опять мне на сознание давишь? – догадался юноша. – Так я всякие «Малахитовые шкатулки» да «Каменные цветки» с детства терпеть не мог, потому что не понимал никогда.
– Ну и дурак! – похоже всерьез обиделась Хозяйка. Дальше шли молча. Наконец Ваня устал бороться с мучительным любопытством:
«« ||
»» [188 из
346]