Андрей Гребенщиков - Ниже ада
Перечислив еще с полдюжины ничего не значащих названий, Ваня своевременно отметил, что его мучитель снова начинает закипать, и благоразумно решил с огнем не играть. Напрягая все извилины и призывая на помощь образ учителя истории, очень дряхлого Ивана Николаевича, страдавшего всеми возможными старческими заболеваниями, не исключая и склероза, юноша прогнал перед глазами картинку одного из немногочисленных его уроков и с облегчением выпалил нужное название:
– Площадь тысяча девятьсот пятого года!
– Аллилуйя! А я то уже решил, что ты меня заживо уморить задумал.
Обстановка разрядилась.
Воспользовавшись так кстати возникшей паузой – и в «допросе», и в напористой атаке Живчика, Иван немедленно взмолился:
– Костик, давай больше не будем про твою любимую войну, а? На душе и так погано, еще ты со своими нравоучениями пристаешь… Ты мне лучше скажи: насчет двухсотого метра врал?
Федотов непонимающе замотал головой:
– В смысле?
– Ну что доходил до двухсотого метра туннеля, ведущего к Уктусским горам…
– Был я там! Но с каких это пор ты стал моими путешествиями интересоваться? Подлизываешься? Думаешь, я от тебя с войной отстану?
«« ||
»» [32 из
346]