Андрей Гребенщиков - Ниже ада
Оба заорали – истошно и отчаянно. Но взрыв не выжег им сетчатку, не испепелил без следа, хотя казалось, что такое зрелище невозможно пережить ни одному живому.
– Ваня… – голос Живчика дрожал. – Отвернись, не смотри. Побереги глаза…
Вскоре свет ушел, оставив после себя мрак – голодный, уничтожающе злой. Жизнь замерла, но не исчезла совсем – за окном бежали годы, колыхались первые, совсем неясные и пугающие тени. Уроды выползали из своих убежищ, осваивались под новым безжалостным солнцем. Вслед за ними пришли и первые люди, уже в радзащите и противогазах. Кадры один страшнее другого с безумной скоростью замелькали с той стороны. Бывшие владыки земли вступали в бой с новыми претендентами на вершину эволюционной лестницы, и на миг показалось, что поверженным людям удастся вернуться и победить в этой схватке…
У «Тюльпана» стояло несколько сталкеров. Двое показались Ивану смутно знакомыми – хотя защитные костюмы и дыхательные маски делали всех почти неразличимыми, пижонский черный «защитник» Игната, что нынче красовался на Живчике, не узнать было трудно. Как и миниатюрную девичью фигурку, что тесно прижалась к первому обладателю редкого костюма.
– Это похороны Корнета, – подал голос всезнайка Костик. – Здесь все его друзья – Отшельник, Игнат, рядом с ним его любовница Аня Петровская – тоже знатным была бойцом, потом пропала без вести, сгинула во время операции близ Бажовской… дальше Паша Геракл, он погиб при обороне Храма Иоанна Златоуста. И еще кто то, не узнаю… Надеюсь, дневник еще поможет разобраться с забытыми героями… Ладно, можешь отдыхать. Больше мемориал ничего интересного не покажет.
– А ты?
– Есть поверье, что Тюльпан должен сам указать место для очередного захоронения. Буду ждать сигнала, намека… сам не знаю, чего. А ты, пожалуйста, извинись перед Братьями – мы знатно здесь пошумели… Только искренне, ладно?
Иван молча кивнул, уже без всякого раздражения – магия странного места заворожила и его.
Вблизи Братья ничуть не изменились – такие же расплывчатые и неясные очертания, не видно ни лиц, ни цветов… Зато проявилась нехитрая снедь, стоявшая на столе: кружки, полные пива, закуска из мяса и рыбы – Ивану не приходилось видеть рыбу воочию, но сейчас на ум пришло древнее слово «вобла», и что то призывно заурчало в животе, какие то полукруглые розовые насекомые в панцире, плоские картофельные кружочки, маленькие зеленовато серые плоды в надтреснутой скорлупе… Поняв, что голоден и вот вот захлебнется слюной, юноша перестал разглядывать пищу и перевел взгляд на плотные картонные карточки с одинаковым, ничего не значащим рисунком. Однако часть карточек была перевернута, и на них виднелись изображения красивых женщин, властных мужчин, иногда просто набор ромбиков, крестиков, сердечек и… Это же карты! Настоящие, не криво нарисованные от руки, а старинные, печатные, ти по граф ские. Редчайшая вещь в метро – практически бесценная!
– Живчик, они в карты играли, что ли?
«« ||
»» [334 из
346]