Евгений Гришковец - А.....а
А как рухнули те две башни! Они разрушились совсем не так, как в самых высокобюджетных фильмах. Они это сделали неожиданно и удивительно. Они сложились и просто исчезли. Были – и не стало! Как, глядя на такое, можно было представить конкретных людей и их гибель? Это было трудно! Если я не могу себе представить жизнь в небоскрёбах, то представить себе в них смерть ещё труднее. Уж очень эти небоскрёбы непохожи на то, что я привык видеть в своей жизни, вокруг себя, в привычном мне городском пейзаже. Уж очень они из другой жизни.
И если… Или лучше сказать, когда мне удастся увидеть их воочию, то есть когда мне доведётся попасть в Америку, я, наверное, удивлюсь не тому, что они огромные, что их много, что каждый из них – это шедевр или почти шедевр инженерно технической мысли и архитектуры. Нет, не этому! Мне кажется, что я больше всего удивлюсь, и удивлюсь очень сильно, просто тому факту, что небоскрёбы есть, тому, что они действительно существуют.
Правда, я опасаюсь, что сама Америка как таковая удивит меня прежде всего тем же самым.
Не помню как, но само собой слово «Америка» мною было освоено и перестало вызывать непонимание и удивление. Это слово в очень раннем возрасте укоренилось в моём сознании даже без знания его значения. Но я очень хорошо помню, как первый раз «Америка» зазвучала для меня не как какое то приятное для слуха, но бессмысленное звукосочетание, а как конкретное, существенное явление и некий факт мироустройства, который имеет к моей жизни непосредственное отношение и влияет на неё. Я отчётливо это помню.
Мне было тогда восемь лет. Стояла суровая, и даже лютая, зима, но морозы не мешали нам проводить много времени во дворе и в играх. Помню, в тот день уже стемнело, хотя было ещё не поздно. Просто зимой день короток и стемнело рано. Дворовая команда мальчишек близкого мне возраста построила снежную крепость. Построили мы её возле фонаря, чтобы было светлее строить, а потом играть хоть при каком то свете. Когда крепость была готова, возникли проблемы. Строили мы её все вместе, но, чтобы играть, нужно было разделиться на тех, кто будет крепость оборонять, и на тех, кто будет её атаковать. Крепость получилась очень хорошая, поэтому все хотели быть её защитниками. К тому же нужно было определиться и поделиться на «наших» и «не наших».
«Не нашими» в батальных играх были всегда «немцы». «Немцы» были главными врагами. Понятное дело, что оборонять крепость должны были «наши», а нападать «немцы». Это, во первых, соответствовало исторической правде, а во вторых, так было справедливо. «Немцами» быть никто не хотел, главным образом потому, что было известно всем и каждому, с самых ранних лет жизни, что наши победили, а немцы потерпели поражение. В любой игре в войну, когда мы делились на «наших» и «немцев», «немцы» были обречены заранее, так как противоречить истории было невозможно. Конечно! Кто хотел быть «немцами» и проиграть заранее? Все хотели быть «нашими» и быть уверенными в победе.
Я никогда «немцем» быть не соглашался. Я даже отказывался от участия в игре, но «немцем» не был, даже если мы тянули жребий и этот жребий выпадал мне. Я не мог! Как я мог быть «немцем»? Мой дедушка же воевал с немцами.
Мой дедушка воевал и победил, а значит, мы победили. У дедушки были ордена и медали. Он мне давал их подержать, когда я хорошо себя вёл, то есть с аппетитом ел и ничего не оставлял на тарелке, или качественно и без напоминания чистил зубы, или просто был некапризным и покладистым, тогда мне на майку или рубашку пристёгивали дедушкину медаль, и я чувствовал себя защитником Родины.
Мне нравилось смотреть кино про войну, особенно боевые сцены. В этих фильмах у немцев и форма была более красивая, и танки более страшными, но наши солдаты побеждали. Наши солдаты были сильнее всех! Кого всех? Сильнее немцев! И я это хорошо знал. И дедушка рассказывал. Он рассказывал, как было трудно, но всё равно мы победили.
Из этого моего знания следовало, что мы победили не только немцев, но и вообще мы всех всех победили. Ну а если ещё не победили, то обязательно победим, потому что мы самые сильные, а главное – мы правы. В этом я не сомневался и был абсолютно в этом уверен.
«« ||
»» [20 из
72]