Тимофей Калашников - Изнанка мира
Придвинувшись еще на полметра, металлическая стена на несколько секунд замерла, но лишь для того, чтоб в середине строя, из узкой щели между щитами, протиснулось сопло огнемета. В следующий миг фыркнуло пламя, и под каменными сводами расцвел огненный цветок. Эхо подхватило душераздирающие вопли солдат, попавших под горящую струю. Двое рухнули на пол и закрутились волчками в отчаянной попытке сбить огонь, а третий живым факелом заметался по залу, а потом побежал прямо на фалангу, словно желая поджечь собой врагов. Однако наткнувшись на непреодолимую стену, был отброшен назад.
Плюясь огнем и лязгая чешуей из штурмовых щитов, рукотворный дракон заползал все глубже в недра станции, вынуждая ее защитников отстреливаться, но отступать, тесня их дальше и дальше, загоняя на эскалатор, ведущий вниз, к последнему укреплению коммунистов — пограничной заставе.
— Ложись!!! — гаркнул кто-то в ухо и сбил коменданта с ног.
В следующую секунду совсем рядом забухал «Утес»: каждый выстрел в размеренной очереди больно ударял по барабанным перепонкам. Его грохот поглощал хлопки автоматов, как озеро вбирает капли дождя. Повернувшись, комендант увидел перекошенное лицо своего зятя Ивана Калюжного. Молодой парень спас тестя, повалив на пол — пулемет строчил прямо над их головами. Для солдат Ганзы это оказалось крайне неприятным сюрпризом. «Утес» в упор бил по штурмовой группе, и пули калибра 12.7 без труда пробивали не только щиты, но и стоявших за ними бойцов. В одно мгновение боги войны поменяли местами палачей с жертвами. Монолитный строй рассыпался, словно костяшки домино. Первые ганзейцы повалились слева направо, как прошла очередь. Не успели последние убитые упасть на пол, как пулемет застучал опять. На беду атакующих, пули ложились точно и кучно. Каждый кусочек металла находил минимум одну жертву в тесном строю колонны. Солдаты падали целыми рядами, подобно крошкам, сдутым со стола. Военная машина Ганзы, всего несколько секунд назад выглядевшая несокрушимой, превратилась в копошащуюся толпу окровавленных людей. Выстрелы «Утеса» вырывали из человеческих тел ошметки плоти и лоскуты камуфляжа. Все, кто мог стоять на ногах, подались назад, в спасительный полумрак дымовой завесы. Надо отдать им должное: даже находясь под шквальным огнем, многие штурмовики тащили за собой упавших соратников. Двое попытались отчаянным рывком пробежать за ближайшую колонну, чтобы обойти пулеметную точку с фланга, но тут же оказались изрешечены пулями коммунистов, а новых героев не нашлось.
Оставшиеся в живых затаились в недосягаемости пулемета и использовали малейшие выступы для укрытия. Узкая площадка перед лестницей оказалась под контролем коммунистов, но их осталось слишком мало, чтобы думать о возврате станции.
— Раненых вниз, на заставу, а сюда поднять половину боекомплекта, — принял решение комендант, сомневаясь, впрочем, в его правильности. — Будем держаться, пока не придет подмога.
Он мотнул головой, прогоняя стоявшую перед глазами картину: несколько раненых пытались ползти по убитым, вслед за отступающей колонной. Судорожно цепляясь за последние мгновения жизни, карабкаясь по изувеченным трупам, они сами походили на оживших мертвецов. Раскаты выстрелов пулемета заглушали вопли и стоны. Умиравшие беззвучно раскрывали рты, дергаясь в агонии.
Наверное, половина штурмовой группы осталась лежать на серо-красных гранитных плитах пола. Застывающие лица покойников являли поразительную гамму чувств: от удивления до животного ужаса. Они словно окаменели в тот момент, когда пулеметные очереди рвали людей на части. Комендант невольно задержал взгляд на забрызганной кровью стене, к которой прилипли комочки плоти. Помедли пулеметный расчет хоть на несколько минут, и Комсомольская-радиальная уже принадлежала бы Ганзе.
— Откуда они, мать их, взялись? Неужели стену проломили? — чей-то голос едва пробился сквозь гулкий звон, который до сих нор стоял в ушах.
Мужчина покосился в сторону, откуда прозвучал сакраментальный вопрос, и наткнулся на взгляд молодого парня с нашивками лейтенанта. Того самого, что, вовремя повалив на пол, спас его от пулеметной очереди. Муж комендантской дочки был встревожен не меньше самого коменданта. Штурмовая колонна должна была проутюжить галерею, на которой размещался, как его называли, «спальный район». Очевидно, все находившиеся там жители либо убиты, либо попали в плен. Оставалось надеяться, что девушка, которая была дорога обоим мужчинам, была жива. Но в этом случае любимая жена для одного и единственный ребенок для другого сейчас находилась в руках врага.
«« ||
»» [114 из
296]