Тимофей Калашников - Изнанка мира
Ирина долго не могла вытащить письмо из конверта, так тряслись руки. Отец со вздохом пришел ей на помощь и наконец извлек сложенный вчетверо лист.
— Что ж ты с муженьком своим так свинячишь? Смотреть противно.
— Противно — не смотрите! — дочь огрызнулась, а потом придвинула письмо поближе к глазам.
«Ишь, какие новоприобретения в поведении, раньше паршивка себе такого не позволяла», — отметил про себя Анатолий.
Машинописный текст на бумажке занимал всего три строчки, не считая официальной «шапки» и длинной подписи, состоящей из многословных регалий автора письма. Однако Ирина изучала документ очень долго, вновь и вновь перечитывая его, до одури всматриваясь в синюю печать, проверяя подлинность бланка.
Лыкова-старшего эта картина изрядно веселила. Дочка не могла обнаружить подлог, потому как и бланк был подлинным, и печать настоящей — прямиком из личных архивов запасливого начстанции Сталинской, пусть и бывшего. Бланки и печати от перестановки руководящих лиц не меняются. Оригинальность подписи некого «Чрезвычайного Уполномоченного Контролера по делам Северной партячейки Калестратова В. И.» не проверялась в принципе, ввиду отсутствия подобного персонажа в реальности. Но далекой от политики Иришке-то это откуда знать?
— Я не верю, — поняв тщетность своих усилий, девушка откинула проклятое письмо. Бумага плавно спланировала под ноги Анатолия.
— Ты еще ножкой по нему топни, вдруг исчезнет?
Лыков поднял приказ об аресте Сомова Ф. И., обвиняемого в измене и предательстве дела Партии, аккуратно сложил в конверт и убрал подальше от впечатлительной дочери. «Еще порвет ненароком».
— Ира, верить или не верить — дело твое. Мое дело — предупредить своего последнего ребенка. Такие «молнии» доставлены на все красные блокпосты. Конкретно эта перехвачена на перегоне между Свердлова и Революции. Твоего ненаглядного муженька возьмут под белые ручки, как только он пересечет границу. Хоть на севере ветки, хоть на юге. Вляпался Феденька по самое не хочу.
«« ||
»» [238 из
296]