Тимофей Калашников - Изнанка мира
— Геннадий Андреевич, — Лыкова попыталась подняться с места, но Москвин жестом остановил ее. — Он просто герой, он спас меня, помог добраться сюда…
Москвин заметил, что Ирина даже не посмотрела ни разу в сторону «героя». Женская благодарность, как и женская благосклонность, удивительно скоротечны… Молоденький лейтенантик свое дело сделал, молоденький лейтенантик может уходить.
«Кажется, девочка-то в отца пошла. Чуется фамильная лыковская хватка! — Геннадий Андреевич отметил это факт, скорее, с одобрением. Он уважал способных людей. Или людей, способных на все. — Жаль, что Толиной дочке дорога в большую политику закрыта. А впрочем, посмотрим…»
— Рассказывай, Ира. Обо всем и по порядку…
Геннадий Андреевич Москвин, не отрываясь, смотрел на эффектную, ухоженную блондинку, затянутую в беспросветную черноту траурных одежд, так идущих ей. Очаровательная девушка, таких немного осталось в подземном мире. Рожденные в метро недолго сохраняли свежесть быстротечной молодости: голод, тяжелый физический труд, отвратительные вода и воздух не оставляли места для красоты, высасывали из женщин даже те крупицы прекрасного, что дарила им скупая, отравленная радиацией природа.
Он слушал ее вполуха. «Переворот на Северной ветке… насильник и убийца Сомов принудил… страшная смерть отца, отмщение вражеским наймитам Зорину и Сомову… благородный лейтенант госбезопасности, сначала арестовавший вдову, а потом… с боями прорывались… ганзейские лазутчики рвутся к власти на Сталинской… ищу защиту и справедливость». Какие скучные, колючие фразы, ничего не значащие слова. Совсем не для соблазнительных, зовущих губ…
«Девочка, это мужские игры, тебе просто не повезло». Москвин вышел из задумчивого созерцания лишь единожды, когда Ирина Анатольевна Лыкова, в замужестве Сомова, положила перед ним смятый листочек, исписанный мелким, пляшущим почерком.
— Что это?
— Прошение о расторжении брака с предателем. Я хочу вернуть себе честное имя, его уважают на всем Севере ветки.
Москвин усмехнулся. Без злорадства, даже с некоторым сожалением. Пухлое личное дело, лежащее на его столе, и надписанное: «Лыков А. Т. Ст. Сталинская + Север ветки», почти не оставляло ему выбора. Замученным нищетой «северянам» надо было дать крови. Но ненавистного всем партийного лидера было не найти, а вот дочь, как выясняется…
«« ||
»» [289 из
296]