Тимофей Калашников - Изнанка мира
Лысоватый бандит, опустив свой край ноши на пол, быстро выглянул из-за плеча предводителя. Перед бандитами лежал юноша лет двадцати. На его чудовищно опухшем, разбитом лице запеклась черная кровь. Одет он был только в рваные штаны, так же со следами крови, на правой руке — гладиаторская «варежка». Понять, дышит он или давно умер, было нельзя: грудная клетка, покрытая синяками и несколькими глубокими рваными бороздами, не шевелилась. Руки безвольно распластались по грязному полу туннеля. Но тянущиеся за парнем борозды, процарапанные шурупами «варежки», ясно указывали — путник направлялся в сторону бандитского схрона.
— Трупак, значит, — Хиля деловито причмокнул и покосился на Шекспира.
— Проверь, — тон старшего был спокоен и повелителен.
— Айн момент, — мужичок присел рядом с телом и начал обшаривать карманы.
— Пульс проверь, придурок!
— Пар-дон, — пальцы Хили быстро легли на шею лежащего. — О! Пульс есть, только очень слабый.
— Хорошо. Грузите его на ящик, и идем дальше.
Глаза Сиплого округлились, а Хиля и вовсе не смог сдержаться:
— Что, еще и этого тащить?! Он же почти труп!
Шекспир Иванович не удостоил его ответом и молча проследовал мимо.
«« ||
»» [294 из
296]