Тимофей Калашников - Изнанка мира
— Ну, ты кончай философию разводить! Что потом было?
— Что? А… Так вот, впереди мертвецов шла та самая, смертница. Точнее, покойнички шли за ней. Вела она их, короче. Вся в черном, в… как это называется?.. паражне?.. ну, не важно, в общем, башка и лицо черной тряпкой замотаны, только глаза видно. И знаешь, тебе, наверное, смешно будет, но я таких красивых глаз ни разу в жизни не видел… Все бы отдал, чтоб на лицо взглянуть… Эх, словами не передать, какие у нее были глаза! Грустные такие… И такая тоска в них, что самому удавиться охота. В общем, как она на меня взглянула, тут меня и пробрало. Если б не Пашка — он меня со станции заметил и кричать начал, — я бы за ней следом ушел… А после этого случая я там спать не решался и сюда, на Комсомольскую, перевелся. Тут вроде поспокойнее…
— Знаешь, — послышался второй голос после непродолжительного молчания. — Это могло присниться. Сам же говоришь, что спал.
— Гляжу, шибко ты умный! Череп не жмет? Объясни тогда, каким макаром я на перроне очутился и на кой хрен поперся в туннель?
— Ты это… как его… сомнамбулировал, вот.
— Чего?
— Ходил во сне. Батя говорил, раньше много таких было, лунатики их звали. От луны сильно зависели. Они во сне всяко разное делали, что днем не успели, или о чем волновались, или хотели.
— Не… ты гонишь. Какая луна? Если по-твоему рассуждать, что чего не хватает, то оно и снится, я бы тогда девок трахал или арбузы жрал. Чего, ржешь? А вместо этого баба в черном и толпа мертвяков.
— Может, ты раньше эту байку слышал, а потом забыл, а во сне вспомнил?
— Ага, как раз, убедил, умник…
«« ||
»» [75 из
296]