Стивен Кинг - Под куполом
— Дюк, мне это не нравится, — произнес Ренни.
— Пусть благословит тебя Господь, но мне на это насрать, — ответил Дюк. — Прочь с моих глаз, Большой Джим. И не забудь обойти желтую ленту. Не хватало нам еще, чтобы Генри дважды ее натягивал.
— Шеф Перкинс, советую вам не забывать, как вы разговаривали со мной сегодня. Потому что сам я об этом не забуду.
Ренни отправился к ленте. За ним потянулись и другие зеваки, большинство из них оглядывались назад, на то место, где вода билась в запачканный дизельным дымом барьер и разлеталась брызгами, образовывая на дороге влажную полосу. Иные, самые внимательные (тот же Эрни Келверт) уже обратили внимание на то, что и оказия пролегает точно вдоль межевой линии между Моттоном и Миллом.
Ренни ощутил детский соблазн разорвать грудью аккуратно натянутую Хэнком Моррисоном ленту, но удержался. А впрочем, обходить ее стороной, цепляясь за репейники своими брюками от «Land's End»[54], он все равно не будет. Они ему стоили шестьдесят долларов. Немного приподняв ленту вверх одной рукой, он проскользнул под ней. Серьезно наклоняться ему мешал живот.
Позади него Дюк медленно двинулся к тому месту, где Джеки пережила столкновенье с ничем. Одну руку он протянул впереди себя, словно слепой, который нащупывает путь в незнакомой комнате.
Вот здесь она упала… а здесь…
Он ощутил трепет, о котором она говорила, но вместо того, чтобы пройти, вибрация в нем усилилась до жгучей боли в левой ключице. Времени у него хватило разве на то, чтобы вспомнить последние слова, сказанные ему Брендой: «Берегись со своим сердечным стимулятором» — и тогда тот взорвался у него в груди с такой силой, что прорвал свитер «Уайлдкетс», который Дюк одел этим утром в честь сегодняшней игры. Кровь, лоскуты ткани и куски плоти выплеснулись на барьер.
Толпа ахнула.
Дюк попытался произнести имя жены, но не смог, однако лицо ее ясно проявилось в его воображении. Она улыбалась.
«« ||
»» [64 из
1249]