Павел Николаевич Корнев - Мор
Остается только вопрос: кто? Альб или Берта?
На чужих грешить не стоит: никто не знал о моей привычке касаться зеркала, прежде чем в него посмотреть. И где именно зеркало висит – тоже.
А так – дернулся тент, и лети, душа, в Свет.
Ну ничего, разберусь. Только Гуго дождусь для начала – он-то при всем желании обежать фургон и столь ювелирно пырнуть меня клинком никак не успевал.
Выжженные на руке святые письмена, которые и развеяли самого шустрого беса, заодно исцелив рану крупицами его скверны, ныли просто невыносимо, долетавший до пустыря колокольный звон колол похуже вражеского копья, и меня вновь начало мутить.
Чтобы хоть как-то отвлечься, я зачерпнул из таза мыльной воды и оттер с торса и лица только-только подсохшую кровь. Потом, достав из сундука короткие широкие штаны, синюю рубаху и расшитую затейливыми узорами кожаную жилетку, оделся и с кряхтением натянул на ноги тяжелые пехотные ботинки с железными набойками на носках. Перевел дух, прикрыл короткий ежик рыжих волос куцей кепчонкой и с залитой свинцом дубовой дубинкой в руках уселся на табурет.
Подождем. Подождем – да.
Первым, на мое счастье, явился Гуго. Насвистывая мотивчик из популярной в этом сезоне оперы Антонио Лири, фокусник забрался в фургон и с изумлением уставился на залитый кровью пол.
– Себастьян, ты кого-то убил? – заозирался он по сторонам. – А где тело? В сундуке?
– Нет, – скривился я и перевернул таз. Окрасившаяся в розовый цвет вода утекла сквозь щели, и кровавое пятно перестало бросаться в глаза. – Скорее, это меня убили. И вполне успешно, только не до конца.
«« ||
»» [20 из
581]