Лилит Сэйнткроу - Дорога в ад
«Сострадание - не главная твоя доблесть».
Люцифер издал пронзительный вопль. Во мне клокотала энергия, но я не сжала руку в кулак, а развернула вперед открытой ладонью и накрыла его щеку так бережно, словно он был моим возлюбленным. Мои пальцы были чуткими и нежными, а вот прикосновение к его шелковистой, непробиваемой, неуязвимой коже тут же отозвалось в моих сломанных когтях, во всех кровоточащих ранах, шрамах и ушибах новой волной нестерпимой боли.
«Верно, - мысленно откликнулась я. - По милости богов я не забываю об этом».
И они не забыли.
Пробудилась и Сехмет. Она сделала единственный шаг, как в танце, провозглашающем конец существующего мира, дабы воссоздать его в новом акте творения. И это не я нанесла дьяволу последний удар. Это сделали они.
Нет, и я тоже. Клянусь, я тоже.
Раздался крик, и мир застыл. То был крик смерти или любви, какой исторгается, когда сердце пронзает нож. Я думала, что мой бог отверг меня, а он прижал меня к груди, и на мое израненное, сотрясающееся от рыданий тело снизошло утешение.
Не Анубис отвернулся от меня, а я от него. Он же никогда, ни на миг не покидал меня.
- Ты не получишь ее, - прозвучал голос Анубиса-Сехмет. - Она моя, и ты ею не завладеешь.
По коже Люцифера распространялась смертельная бледность. По ней расползались, извиваясь и вздуваясь, грязно-серые вены, как пыльные шнуры на фоне потускневшего золотистого шелка. Слышался треск. Другая моя рука поднялась и коснулась лица дьявола. Его изумруд выплюнул последнюю злобную искру и раскололся надвое. В наступившей тишине особенно громко прозвучал чмокающий, всасывающий звук. У Люцифера меж ребер торчало окровавленное острие. А за его плечами появилась пара желтых глаз, взиравших на меня так же сурово, как мой поверженный враг.
«« ||
»» [364 из
389]