Андрей Ливадный - Особое задание
В одном старый лис Уилфред не ошибался – Вадим мог отличить киборга от человека по сотне признаков, большинство из которых невозможно с точностью описать в учебных пособиях, – это безошибочное понимание приходит с годами, оно – дитя опыта и зачастую зиждется на интуиции.
Однако, чтобы судить наверняка, ему нужно было сблизиться с двумя девушками, сократить дистанцию хотя бы до нескольких метров, а еще лучше – оказаться за их столиком...
Не проблема для хорошо подготовленного «шаркуна» – так в среде офицеров называли людей из светской разведки, но невероятно трудно для Вадима. Мало того, что он не умел убедительно лгать, еще и опыт общения с противоположным полом у капитана был мизерным.
Он даже растерялся на миг, чего не случалось уже очень давно.
...Заняв столик неподалеку от девушек, он сделал заказ, заставив себя успокоиться и мыслить здраво.
Некоторое время Немершев исподволь наблюдал за двумя подругами, безошибочно установив лишь один факт – это те самые особы, которых запечатлели камеры наружного наблюдения на Элио. У Немершева была фотографическая память на лица, и здесь ошибка исключалась. Одного он не мог взять в толк, – как два хрупких создания, кажущиеся немного нереальными в идеально подогнанных по фигурам вечерних платьях, могли так хладнокровно и беспощадно подчинить своей воле разум двух десятков ничего не подозревающих жителей поселка, а затем устроить разгром в усадьбе мистера Райбена, искалечив голыми руками пять сервомеханизмов?
Подобная двойственность восприятия здорово напрягала Немершева. Одна картинка, извлеченная из сознания, никак не хотела накладываться на другую, он терял драгоценные минуты, не зная, как приступить к активной проверке.
В конечном итоге его совершенно неожиданно выручила музыка.
Плавные звуки Эригонского вальса поплыли в тишине, они казались такими же чистыми и хрустальными, как прозрачный лед знаменитых пещер, куда сквозь панцирь ледника проникал скупой свет, распадаясь на спектральные полосы...
Вадиму всегда казалось немного странным, что суровая природа Эригона, напитанная зловещей красотой, могла вдохновить кого-то на такое чистое, пронзительное произведение.
«« ||
»» [74 из
375]