Клайв Льюис. Конь и его мальчик
Сотрем из наших сердец память о замыслах царевича. Он ничего не сказал мне - видимо, потому, что молодость пылка, опрометчива и строптива. Когда он возьмет Анвард, мы очень удивимся.
- Слушаюсь... - начал Ахошта.
- Вот почему, - продолжал Тисрок, - тебе и в голову не придет, что я, жестокий отец, посылаю сына на верную смерть, как ни приятна тебе была бы эта мысль, ибо ты не любишь царевича.
- О, просветленный Тисрок! - отвечал визирь. - Перед любовью к тебе ничтожны мои чувства к царевичу и к себе самому.
- Похвально, - сказал Тисрок. - Для меня тоже все ничтожно перед любовью к могуществу. Если царевич преуспеет, мы обретем Орландию, а там - и Нарнию. Если же он погибнет... Старшие сыновья опасны, а у меня еще восемнадцать детей. Пять моих предшественников погибли по той причине, что старшие их сыновья устали ждать. Пускай охладит свою кровь на Севере. Теперь же, о, многоумный визирь, меня клонит ко сну. Как-никак, я отец. Я беспокоюсь. Вели послать музыкантов в мою опочивальню. Да, и вели наказать третьего повара, что-то живот побаливает...
- Слушаюсь и повинуюсь, - отвечал визирь, дополз задом до двери, приподнялся, коснулся головой пола и исчез за дверью. Охая и вздыхая, Тисрок медленно встал, дал знак рабам, и все они вышли; а девочки перевели дух.
9. Пустыня
- Какой ужас! Ах, какой ужас! - хныкала Лазорилина. - Я с ума сойду... я умру... Я вся дрожу, потрогай мою руку!
- Они ушли, - сказала Аравита, которая и сама дрожала. - Когда мы выберемся из этой комнаты, нам ничего не будет грозить. Сколько мы времени потеряли! Веди меня поскорее к этой твоей калитке.
- Как ты можешь! - возопила Лазорилина. - Я без сил. Я разбита. Полежим и пойдем обратно.
«« ||
»» [49 из
96]