Клайв Льюис. Племянник чародея
- В прошлый раз, когда вы здесь были, тут был пруд, через который вы попали в мир, где умирающее солнце сияло над развалинами Чарна. Пруда больше нет. Нет и того мира, словно никогда не было. Да помнит об этом племя Адама и Евы.
- Хорошо, Аслан, - хором ответили дети, а Полли добавила:
- Мы ведь не такие скверные, как они, правда?
- Еще не такие, дочь Евы, - сказал лев, - пока еще нет. Но вы становитесь все хуже. Кто знает, не найдет ли кто-то из вашего мира такой же ужасной тайны, как Недоброе Слово, чтобы уничтожить все живое на земле. Скоро, очень скоро, до того, как вы состаритесь, тираны встанут у власти великих держав вашего мира, - тираны, которым радость, милосердие и справедливость будут так же безразличны, как императрице Джадис. Помните об этом и берегитесь. Вот мое предупреждение. Теперь приказ. Как можно скорее отберите у вашего дяди волшебные кольца и заройте их поглубже, чтобы никто больше не смог ими воспользоваться.
Покуда лев говорил, дети глядели ему прямо в лицо, и вдруг - ни Полли, ни Дигори так и не поняли, как это случилось, - оно превратилось в сияющее золотое море, в которое они погрузились, окруженные любовью и могучей силой, и они почувствовали такое блаженство, словно никогда до этого не знали ни счастья, ни мудрости, ни доброты, ни вообще жизни и пробуждения. Память об этом мгновении навсегда остались с ними, и до конца своих дней в минуты грусти, страха или гнева они вспоминали это золотое блаженство, и казалось, что оно и сейчас недалеко, чуть ли не за углом, - и душу их наполняла спокойная уверенность. А еще через минуту все трое - дядя Эндрью успел проснуться - уже оказались в шумном и душном Лондоне.
Они стояли на мостовой перед домом Кеттерли, и если бы не исчезли колдунья, извозчик и лошадь, все было бы точно так же, как перед путешествием. Все так же стоял фонарный столб без одной перекладины, все так же лежали на мостовой обломки кэба, и все так же вокруг них сгрудилась толпа. Все говорили по-прежнему; кое-кто склонился к оглушенному полисмену, и то и дело слышалось "Вроде очнулся!..", или "Ну как, старина, получше тебе?", или "Скорая помощь мигом приедет".
- Ничего себе! - поразился Дигори. - Здесь, кажется, и секунды не прошло!
Большинство зевак озиралось в поисках Джадис и лошади. Детей никто даже не заметил - ни тогда, ни сейчас. Что же до дядюшки Эндрью, то одежда его была в столь плачевном состоянии, а физиономия так основательно вымазана медом, что узнать его было просто невозможно. К счастью, дверь в дом была открыта, и служанка наблюдала из дверного проема за всей комедией - какой все-таки славный выдался ей денек! - так что дети без труда затащили дядюшку внутрь еще до того, как его успели бы заметить.
Когда он помчался вверх по лестнице, Полли и Дигори испугались, не торопится ли он припрятать оставшиеся кольца. Но беспокоились они зря. На уме у дядюшки была исключительно бутылка, стоявшая у него в гардеробе, так что он мгновенно исчез у себя в спальне и заперся на ключ, а когда вскоре появился снова, то уже надел халат и направился прямо в ванную.
- Ты достанешь остальные кольца, Полли? Я хочу к маме.
«« ||
»» [91 из
94]