Клайв Льюис. Последняя Битва
Когда Тириан понял, что двое пришельцев не могут попасть домой (если только Аслан не перенесет их), то решил, что они должны пересечь Южные горы и пойти в Орландию, где смогут быть в безопасности. Но они не знали дороги, и некого было послать с ними. Кроме того, как сказал Поджин, раз тархистанцы захватили Нарнию, они наверняка возьмут через неделю, и Орландию. Тисрок всегда хотел владеть северными землями. Юстэс и Джил так сильно умоляли короля, что в конце концов он согласилсй, чтобы они пошли с ним и попытали счастья, или, как он более благоразумно выразился, "приняли судьбу, которую Аслан посылает им".
Первое, что пришло в голову королю - не возвращаться к Хлеву (им становилось нехорошо даже от самого этого слова), пока не стемнеет. А гном сказал, что если они придут туда днем, то, возможно, не найдут там никого, кроме тархистанского часового. Животные были слитком напуганы тем, что Хитр (и Рыжий) говорили о гневе Аслана - или Ташлана - и не решались приблизиться к этому месту до того, как их позовут на ужасную полночную встречу. А тархистанцы никогда не чувствовали себя уверенными в лесу. Поджин думал, что при дневном свете им будет легче подойти к Хлеву незамеченными. Ночью, когда Обезьян соберет зверей, а тархистанцы будут на дежурстве, это сделать сложнее. До того, как звери соберутся, Недотепу можно оставить за стеной Хлева - пока он не понадобится. Это действительно была отличная идея, возможность устроить нарнийцам сюрприз.
Все согласились с этим и пошли в новом направлении на северо-запад - к ненавистному холму. Орел иногда летел над ними, иногда садился на спину ослику. Но никто - даже король, кроме как в смертельной опасности - и не мечтал о том, чтобы ехать верхом на единороге.
Джил и Юстэс шли рядом. Когда они умоляли, чтобы им разрешили остаться со всеми, они чувствовали себя очень храбрыми, но теперь их храбрость куда-то подевалась.
- Поул, - шепотом произнес Юстэс, - я могу сказать тебе, что я боюсь.
- Ну, у тебя все в порядке. Вред, - сказала Джил, - ты можешь сражаться. Но я... я трясусь ,как в лихорадке, если ты хочешь знать правду.
- О, лихорадка - это еще ничего, - возразил Юстэс, - я чувствую себя совершенно больным.
- Ради Бога, давай не говорить об этом, - промолвила Джил, и минуту-другую они шли в молчании.
- Поул, - сказал Юстэс наконец.
- Что? - спросила она.
«« ||
»» [51 из
95]