Клайв Льюис. Серебряное кресло
- Не очень-то им повезет, - заметил Юстас.
- Вы поразительно сметливы, юный милорд! - воскликнул рыцарь. - Клянусь честью, я об этом как-то не задумывался. Я понял, о чем вы говорите. - На мгновение-другое он смутился, но тут же лицо его снова стало безмятежным, и он снова рассмеялся. - Но зачем же себя терзать? Разве не смешно, разве не забавно - они там суетятся, возятся, бегают по своим делам и понятия не имеют, что под их мирными городами и полями, совсем рядом расположилась могучая армия, готовая вырваться наружу, как фонтан! А они и не подозревают! Думаю, как только они оправятся от своего поражения, они и сами над этим посмеются!
- По-моему, все это совсем не смешно, - заметила Джил. - По-моему, вы будете злобным тираном.
- Что? - рыцарь, по-прежнему смеясь, погладил разволновавшуюся девочку по головке. - Наша юная леди, оказывается, увлекается политикой? Не бойся, милочка. Я буду править этой страной под руководством моей повелительницы, которая станет тогда королевой. Ее слово будет для меня законом, как мое слово будет законом для жителей этой покоренной земли.
- В том мире, откуда мы пришли, - неприязнь Джил к рыцарю росла с каждой минутой, - обычно смеются над мужьями, которые под каблуком у своих жен.
- Ты переменишь свое мнение, когда обретешь супруга, поверь моим словам, - сказал рыцарь, явно полагая, что удачно пошутил. - Моя дама совсем иная. Я буду счастлив повиноваться ей во всем, ибо она уже уберегла меня от тысячи опасностей. Ни одна мать так нежно не заботится о своем младенце, как моя повелительница обо мне. Смотрите, она даже забывает свои дела и заботы, чтобы ездить со мной верхом по Надземью, чтобы глаза мои не отвыкли от солнечного света. Я путешествую с ней в полном снаряжении рыцаря, с опущенным забралом, чтобы никто не видел моего лица. И говорить мне ни с кем не позволено, ибо посредством своего волшебства она знает, что в противном случае замедлилось бы мое освобождение от лежащих на мне злых чар. Разве недостойна поклонения такая дама?
- В самом деле, дамочка ничего себе, - сказал Лужехмур таким голосом, будто имел в виду нечто прямо противоположное.
Ужин еще не кончился, но болтовня рыцаря уже успела их порядком утомить. "Хотел бы я знать, - думал Лужехмур, - что за игру ведет колдунья с этим молодым идиотом?" "Что за ребенок, - размышлял Ерш, - держится за юбку, стыд-то какой..." А Джил думала, что никогда в жизни не встречала такого глупого, самовлюбленного и злобного поросенка. Но стоило ужину кончиться, и настроение у рыцаря переменилось. Он перестал смеяться.
- Друзья мои, - сказал он, - час мой близок. Мне стыдно предстать перед вами во время припадка, но оставаться одному слишком страшно. Сейчас придут, привяжут меня за руки и за ноги к этому креслу. Увы, так и следует сделать, ибо в ярости, как мне рассказывали, я разрушаю все, что попадется под руку.
- Слушайте, - сказал Ерш, - мне вас, конечно, ужасно жалко, я имею в виду все эти злые чары, но что эти ребята, которые вас придут привязывать, намерены сделать с нами? Вроде нас под замок собираются посадить, а нам, признаться, не по душе все эти темные местечки. Уж лучше мы останемся здесь, пока вам не станет лучше... если можно.
«« ||
»» [78 из
117]