Сергей Лукьяненко - Последний Дозор
— Вот оно что! Старый шутник Афанди... Да, ближайшие семьдесят пять раз, Эдгар, будешь приставать к кому-нибудь другому.
— Зачем позволила? — с болью в голосе переспросил Эдгар.
— Чтобы ты убедительно говорил! Антон и с Котом на шее мог бы ложь раскусить. Саушкин, прошу вас, отпустите нашего гостя. Он больше не будет драться. Мальчишки вечно выясняют свои отношения самыми примитивными методами...
Геннадий неохотно отошел от меня и сел прямо на пол, сложив ноги по-турецки. Я поискал взглядом кресло получше, уселся, демонстративно не спрашивая разрешения. Арина тоже вернулась в кресло. Эдгар, обнаруживший, что он единственный из всех стоит, да еще и хватается за причинное место, тоже сел.
— Итак, все успокоились, и можно спокойно поговорить, — голосом любезной хозяйки литературного салона, на глазах у которой только что один поэт драл кудри другому, сказала Арина. — Мир, мир и мир! Антон, давай-ка я тебе объясню... ты же понимаешь, врать мне куда сложнее, чем Гене или Эдгару. Мы не хотим никаких ужасов. Мы не собираемся уничтожать мир. Мы не собираемся уничтожать людей. Мы всего лишь возвращаем к жизни наших ушедших.
— Арина, тебя-то на чем подцепили? — сказал я. — Любимый? Ребенок?
В глазах Арины вдруг явственно мелькнула грусть.
— Любимый... был у меня любимый, чароплет. Был да сплыл. Даже своего, человеческого века не прожил, погиб... И дочка была. Раньше, еще до него. Тоже умерла. Четыре годика... от мора. Не было меня с ней рядом, не успела спасти. И Венец их не вернет, люди они были. Если и ушли куда — нам нет туда дороги, им обратно нет возврата.
— Так зачем же ты... — Неоконченный вопрос повис в воздухе.
Геннадий тихо и хрипло засмеялся:
«« ||
»» [395 из
429]