Сергей Лукьяненко Прозрачные витражи
– Может быть и не так, – отвечает Чингиз. – Мы ведь не думаем о том, что наш разум – это искорки на паутине синапсов между кашей нейронов. Мы осознаем свою личность, а не уровень гормонов в крови и противоборство древних инстинктов.
Он замолкает, достает сигарету из бело синей пачки «Милд Севен». И прежде чем закурить, добавляет:
– Во всяком случае, у нас всегда есть выбор, кем себя осознавать. Человеком или големом.
– Чингиз, пойдем отсюда, – прошу я. – У тебя есть здесь любимый кабак?
– Но лучше в настоящей Москве. Есть такой уютный ресторанчик... – начинает Чингиз.
Я качаю головой. Мне кажется, что стоит сейчас закрыть веки и посмотреть в темноту – я увижу что то, чего не хочу видеть. Бесконечную серую муть, кашу нейронов, помаргивающих огоньками синапсов.
И я не закрываю глаз.
– Начинаю бояться, что на самом деле ты... – Чингиз недоговаривает.
Я беру его за руку. Рука настоящая, живая и теплая. Человек, а не голем.
– Чингиз, я не мужик, не малолетка, не старуха и не уродина. Я такая, какой ты меня сейчас видишь. Только такая. Никакой иной Карины не существует.
«« ||
»» [116 из
118]