Сергей Малицкий - Вакансия
Козлова махнула рукой, поднесла ее к губам, пустила по щеке слезу, заговорила снова:
– Поставишь метроном. Заведи его. Лучше всего, чтобы с пульсом он совпадал. Или пополам бил. Или вдвое. Имей в виду, если все получится, из обряда вывалишься, когда завод закончится. Ты ж не умеешь ничего. Ну да тебе и не надо ничего уметь. Тут желание самое главное. Не старание, а желание. Садишься поудобнее, но не развалившись, а чтобы макушка в потолок смотрела, да спина ровной была, и читаешь стишок какой нибудь. Сто раз, двести, сколько получится. Можно не стишок, молитву. Да хотя бы «Отче наш». Читаешь, пока в голове не зазвенит. Особенным звоном, сразу догадаешься. А если не зазвенит, то хоть до утра языком молоти, все одно не срастется.
– Ну а если зазвенит? – нарушил новую паузу Дорожкин.
– Зазвенит – зови кого нибудь, – пояснила Козлова. – Кого знаешь, кто говорить с тобой будет, кто недавно умер или давно, но духом не рассеялся. Не подскажу, тыкай, пока дотыкаешься. Появится кто, не пугайся, говори спокойно. Вопросы задавай простые. Если никто не пришел – зажимай в пальцах нужный ноготок, волосок, да что угодно, и хоти. Всем сердцем хоти найти – разыскать. Может, и отыщешь.
– Вы, значит, не всем сердцем хотели? – спросил Дорожкин.
– А ведь не злой вроде, – пробормотала она с сожалением. – Глупый, наверное. Когда лодка тонет, парень, а в руке у тебя только кружка, черпать будешь, пока не надорвешься, а утонешь не оттого, что кружка мала, а оттого, что лодка прохудилась.
– Ладно, – примирительно вздохнул Дорожкин. – Попробую.
– Не мужицкое это дело на свечи ворожить, – заметила Козлова.
– Ну вот, – попытался обидеться Дорожкин. – Погуляю по улицам города, ввяжусь в пару драк, захнычу, обзовут бабой, так я сразу и побегу ворожить.
– Не дерутся в Кузьминске, – безучастно заметила Козлова. – Если только убивают сразу.
«« ||
»» [280 из
412]