Сергей Малицкий - Вакансия
– Мальчики! – Голос Машки стал более настойчивым. – Хороший кофе. Тосты. Яичница с хрустом. И тонкие… тонюсенькие… тончайшие полоски бекона. Зато много.
Через пять минут все трое сидели за столом на просторной кухне теперь уже холостяцкого жилища Мещерского. Машка глотала черный напиток и смотрела то на Дорожкина, то на Мещерского. Те отдавали должное яичнице и бекону. И кофе.
– Дорожкин, как ты относишься к многомужеству? – спросила его Машка.
На ней была белая водолазка и черные джинсы. Нет, до Маргариты Машке было не близко, но значительно ближе, чем девяти из десятка симпатичных девчонок. А может, даже и девяноста девяти из ста. Дорожкин прикрыл глаза, представил лицо Жени Поповой, ее силуэт в движении к ящику с почтовыми карточками, ее голос и улыбнулся. Нет, конечно же в сравнении не имелось никакого смысла. Просто была Женя и все остальные, как бы они ни казались хороши.
– Плохо он относится, – кашлянул Мещерский. – Мужчина по своей натуре моногамен и монотеистичен.
– Мужская моногамия штука такая… – Машка пощелкала пальцами, извлекая слово из воздуха, – декларативная. А монотеизм… График, ты опять услышал звон где то не там. Монотеизм – это… что то для женщины. Хотя я бы предпочла все таки стереотеизм. Полноты ощущений хочется!
– Квадро, – буркнул покрасневший Мещерский. – И сабвуфер побольше.
– Фу, График, – сморщила носик Машка.
– Есть еще команды «место», «к ноге», «сидеть», «рядом», «лежать», наконец, «гулять», – перечислил Мещерский. – Тебе какие больше нравятся?
– «Взять», – бросила Машка, но бросила таким тоном, что Дорожкин и Мещерский немедленно переглянулись. – Хороший мужик должен отлично выполнять команду «взять». Только отдавать он должен ее себе сам.
«« ||
»» [330 из
412]