Сергей Малицкий - Вакансия
В прихожей начался тихий и напряженный разговор, а Дорожкин вдруг извлек из пустоты колышек, смахнул с него салфеткой паутину, погладил зеленую кору, под которой все таки ощущалась неровность выжженного имени, снова отправил деревянное орудие в пустоту, в паутину, в грязь, которая, как и сказал Дир, тут была рядом, близко. Раз – и колышек в руках, раз – и его нет. А сам он смог бы так же нырнуть вслед за колышком? В квартире у Козловой это было сделать легко, там нужно было только переступить порог, а в любом другом месте?
Фокус удавался так легко и изящно, что Дорожкин даже подумал, не так ли дурят зрителей знаменитые фокусники на аренах цирка? Впрочем, фокусники, кажется, обходились без паутины и грязи. С некоторым проворством без паутины мог бы обойтись и Дорожкин. Так, может, именно этот трюк ему стоило показать на празднестве в честь дня рождения Валерии Перовой? Или вообще ничего показывать не следовало? И уж тем более не следовало показывать орудие, уничтожившее, убившее инспектора управления безопасности города Кузьминска Шепелева Владимира?
«Убившее», – зацепился за спасительную мысль Дорожкин. Убившее, потому что сам Дорожкин конечно же никого убить не мог. Нет, он мог постараться себя защитить, закрыться от нападения, тем более что Шепелев, судя по всему, способен был вызывать ужас у всех горожан без исключения, но убить – нет. Но, даже закрываясь от кого бы то ни было осиновым колышком, как нужно было сжимать его в руках, чтобы он не только пронзил нападавшего, но и пронзил его вместе с одеждой? Нет, конечно же он не убивал Шепелева. Просто оказался в ненужное время в ненужном месте. Или в нужное время в нужном месте? Он же никогда не отличался страстью к придумыванию препятствий и трудностей, почему ему все таки втемяшилось отправиться пешком черт те куда и что все таки произошло на том самом перекрестке?
– Говорит, что она нормальная.
Мещерский появился в дверях вслед за тем, как в прихожей хлопнула дверь. Он виновато шмыгнул носом, тяжело вздохнул.
– Говорит, что ушла, чтобы я пришел в себя, пообвыкся. Ну прирос к городу. Сказала, что любит и хочет оставаться со мной. И что со спиной у нее все в порядке. Что скажешь?
Мещерский смотрел на Дорожкина так жалобно, словно именно от его даже не приятеля, а, скорее всего, лишь знакомца зависело, куда повернет его жизнь через минуту. «Точно так, – вдруг отчего то спокойно подумал Дорожкин, отгоняя появившуюся в голове картину ветвящихся в ангаре промзоны кабелей, – человек становится ответственным и серьезным не потому, что он ответственен и серьезен, а потому, что именно этих качеств от него ждут близкие. Другой вопрос, что часто они ждут напрасно».
– Ты на работу собираешься идти? – поднялся он из за стола. – Уже девятый час.
– Ты не ответил, – пробормотал Мещерский, демонстрируя, что и жалобность может становиться твердокаменной.
– Так и ты ответь себе, – пожал плечами Дорожкин. – Ответь, в каком качестве ты собираешься прирасти к городу. Каким цветочком собираешься распуститься. Варианты есть, наверное. Только я бы вспомнил то, что случилось ночью, и обождал бы немного. Что то мне та капельница в ангаре не шибко понравилась.
«« ||
»» [332 из
412]