Сергей Малицкий - Вакансия
– Не, – с сомнением покачал головой Ромашкин. – Ты, дорогой мой, обыкновенный людь. Обыкновенней не бывает.
– Ну а если сравнить меня с какой то породой собак? – спросил Дорожкин. – Могу рассчитывать на ассоциацию с лохматой здоровенной дворнягой?
– Не, – скривился Ромашкин. – Но на пуделя потянешь. Может быть, даже на королевского. Если постараешься.
На улице не прекращался дождь. Дорожкин накинул на голову капюшон и перешел через улицу Мертвых. В дверях шашлычной под все ту же песенку «Черные глаза» пахло пряностями и мясом. Внутри темного, украшенного мозаиками и чеканкой помещения стояло с десяток обычных круглых кафешных столиков, у одного из которых на пластмассовых стульях сидели, смотря друг на друга, три молчаливых деда. Один из них повернулся к Дорожкину, прищурился и тут же махнул рукой, словно хотел сказать: «Опять этот». Двое других не шелохнулись, но Дорожкин был уверен, что его разглядели все трое.
За обитой деревянной планкой стойкой в квадрате света на фоне батареи кавказских вин и почему то связок баранок суетился невысокий, чуть полноватый блондин, все сходство с турком которого ограничивалось алой феской на голове. Тут же под внушительной жестяной вытяжкой исходили соком на шампурах куски баранины и витал запах кофе.
– Вы турок? – оперся локтями на деревянную стойку Дорожкин.
– Никто не верит, – с явным акцентом пожаловался блондин. – В Турции так никто не сомневался, как здесь сомневаются! Угур Кара , – приложил он руку к груди.
– Дорожкин, – таким же жестом ответил Дорожкин. – Скажите, Угур, вам нравится эта музыка?
– Я ее ненавижу, – прошептал, наклонившись, Угур. – Но она как визитка. Как фотография анфас. Надо терпеть. А потом, один умный человек сказал, если в кафе тишина – никто не будет платить за тишину. А если играет какая то пакость, всякий достанет денежку, чтобы была тишина. Или другая музыка. Бизнес, дорогой.
– И кто же этот умник? – спросил Дорожкин.
«« ||
»» [89 из
412]