Анна Витальевна Малышева - Нежное дыхание смерти
- Разве что кто то захочет выслужиться, - туманно заметил доктор, показывая пальцем в потолок.
- Русский был большой шишкой? - поинтересовался секретарь.
- Какое там, - отмахнулся комиссар. - Просто скульптор.
- А… - без особого интереса протянул Джанни. - Ладно, я пошел. Возьму у тебя сигарету. Пока!
Вскоре ушел и доктор, посоветовав комиссару не засиживаться и спешить домой, к жене.
"Издевается, что ли? - думал комиссар, глядя ему в спину. - Да нет, пока никто не знает, а когда узнают, то почешут языки… Никто так не любит сплетничать, как венецианцы, это верно…"
Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, он принялся вспоминать свои разговоры в мастерской Джакометти. Ничего конкретного, определенного. Сначала его видели все, потом не видел никто. Кололся как зверь, работал как зверь. Малоправдоподобно, надо еще раз поговорить с Джакометти и мастерами. Нет, лучше все таки с подмастерьями, а еще - с уборщиком, как его зовут? Серджо. Серджо именно в силу своей незаметности может больше всех заметить… Но если бы что то заметил, сообщил бы. Если венецианец что то хочет сказать, то говорит сразу и его ничто не удержит. Зато уж если он не хочет говорить - слова не вытянешь, а уж правдивого - тем более.
"Поэтому многие расследования в конце концов превращаются в пустую говорильню, - подумал комиссар, вспоминая прежние дела. - Я записываю в заключении не то, что было, а то, что мне соизволили наболтать. Впрочем, спасибо и на этом. Нельзя быть идеалистом. Всех нас обманывают, все мы обманываем…"
Он позвонил домой, и снова никто не взял трубку.
"Если она улетела к матери, пусть не возвращается, - решил он в сердцах. - Впрочем, сейчас ей будет трудновато улететь. Все билеты раскупаются, все покидают Венецию. Начинается мертвый сезон".
«« ||
»» [22 из
410]