Александра Маринина - Личные мотивы
— Ну вот, я же говорю, вы, взрослые, нас вообще за людей не считаете, потому и врете нам, и думаете, что мы совсем недоумки и ничего не понимаем. А мы не глупее вас, между прочим. Мам, — он снял с полки четыре книги, — я помню, беременные у тебя есть вот в этих книгах. Которая из них про меня?
И, только выбив из матери название романа, он наконец унялся, взял книгу и углубился в чтение. Но в свою комнату так и не ушел, оставшись рядом с Настей и Татьяной.
— Настюша, вернемся к нашим баранам. Ты почему задала свой вопрос?
— Понимаешь, есть некий человек…
Настя постаралась как можно компактнее изложить все, что накануне рассказал Миша Доценко. Татьяна слушала, то и дело поглядывая на склонившегося над книгой сына.
— Ничего нового я тебе не скажу, — произнесла она, когда Настя закончила. — Ты сама все уже сформулировала. Как автор большого количества книг, могу только заметить, что первая книга и не первая книга — это принципиальная разница. А единственная книга — тем более.
— Разница в чем?
— В степени болезненности проблемы. Когда автор написал много книг и ему нужно написать еще одну, он примерно прикидывает, про что он еще не написал, и из всего обилия не охваченных им тем выбирает ту, которая ему более или менее интересна в этот момент. Или если не интересна, то хотя бы наименее противна. А в твоем случае человек вообще не автор, не писатель, а ученый-химик, к тому же, как ты утверждаешь, вполне успешный. И если он задумывается о том, что хотел бы написать книгу на определенную тему, это означает только одно: эта тема его гложет день и ночь, дышать не дает, занимает все его мысли.
— И что получается? — спросила Настя, которую охватило волнение, то самое привычное волнение, которое она частенько испытывала, когда работала на Петровке.
Оно всегда появлялось, когда рядом брезжила неожиданная догадка.
«« ||
»» [270 из
338]