Александра Маринина - Личные мотивы
Неделько слово сдержал и пригласил Стасова и Настю, которые тихо сидели в углу кабинета и внимательно слушали ответы задержанного на вопросы следователя. Наконец Неделько сделал знак, дескать, можете спрашивать, если вам еще не все понятно.
— А зачем вам охрана? — спросила Настя.
Гашин усмехнулся и с интересом посмотрел на нее.
— Видите ли, поездка в Южноморск и убийство доктора — это моя личная самодеятельность, Крамарев об этом ничего не знал. Если бы он узнал — ни за что не пустил бы меня. Когда я вернулся и рассказал Максиму о том, что убил Евтеева, он ужасно рассердился, кричал и приставил ко мне охрану, чтобы я не сбежал и еще чего-нибудь не натворил, что шло бы вразрез с его планами. Ему не нужна была смерть доктора. Ему нужен был только Разуваев. Когда пришлось приставить ко мне охрану, то жене и всем остальным Максим сказал, будто у него появилась информация о том, что конкуренты собираются ему напакостить и выкрасть то ли меня самого, то ли мои разработки. Я ведь уже говорил, что Максим выдавал меня за ученого-химика.
— И как вам жилось под постоянной охраной? Наверное, тяжко было? — изобразила сочувствие Настя.
— Было интересно, — Гашин мечтательно улыбнулся. — Было необычно, непривычно, и я черпал из этой ситуации все, что мог, для своей будущей пьесы. Это же потрясающе: написать пьесу о человеке, вынужденном жить под постоянным присмотром. Где еще я набрал бы материал? Нет, это было хорошо.
— А те двое, которые приезжали к Крамареву и которых он водил в ваш гостевой домик на совещания? — задал вопрос Стасов. — Это были Сорокины?
— Я вижу, вы далеко продвинулись, — одобрительно заметил Гашин. — Конечно, они, кто же еще? Они вышли на пенсию и тихо затухали в своем Новосибирске, скучали и маялись, пока Максим не нашел их. Вы поймите, у них появилась цель в жизни, смысл, она наполнилась идеей, содержанием, у них выпрямились спины, они воспряли духом. Знаете ли, месть — это очень животворный мотив, он людей буквально с того света возвращает.
Он замолчал, глядя в сторону, плечи его опустились, и весь он мгновенно стал поникшим и каким-то несчастным. Но уже через несколько секунд глаза Славомира Ильича снова заблестели, а губы дрогнули в готовности улыбнуться. В этот миг он показался Насте таким красивым, что она даже забыла о том, что он убийца, и откровенно любовалась сидящим напротив нее мужчиной.
— И знаете, что еще я понял? — продолжал Гашин. — Что месть — это просто красивое слово, которым каждый из нас прикрывает свои собственные личные мотивы. Максиму нужно было любыми средствами справиться с конкурентом, а на смерть брата ему, в сущности, наплевать. Как ни жестоко это звучит.
«« ||
»» [323 из
338]