Александра Маринина - Оборванные нити Том 1
— Сережа, — ее лицо стало серьезным, — всем известно, что человек живет только так, как он хочет. Так, как он не хочет, он не живет. Мне вполне достаточно того, что ты предложил мне себя. Я тебя люблю, ты это знаешь.
Он знал. И знал, что Ольге очень хочется услышать от него такие же слова. Но Сергей не мог их произнести. Никогда не мог. Ни Лене, ни Ольге, ни девушкам и женщинам, которые были у него прежде, он этих слов не говорил. Не умел. Язык не поворачивался.
Вместо ответа он резко поднялся, схватил Ольгу в охапку, поднял на руках и ласково поцеловал в густые кудри на макушке.
— Иди, Саблин, — усмехнулась она, прижимаясь к нему, — иди, тебе пора.
Ему действительно было пора. Мысль о том, чтобы добираться на окраину города на метро и двух автобусах, приводила в ужас, но тратить деньги на такси он не имел права. Конечно, он немного отдохнул и действительно чувствовал себя гораздо бодрее, чем три часа назад, когда ввалился в Ольгину квартиру после дежурства, голодный и засыпающий на ходу. При этом, уже поднимаясь в лифте на восьмой этаж, где жила Ольга, он ощущал здоровый сексуальный аппетит двадцатишестилетнего мужчины и был полон решимости, однако стоило ему поесть, как навалилась ватная мутная усталость, которую он не смог ни побороть, ни скрыть.
Декабрьская Москва еще не начала готовиться к Новому году, город стоял унылый и промозглый, и, трясясь в стылом салоне автобуса, идущею от метро к Кольцевой дороге, Сергей, как обычно, старался отстроиться от учебы, работы и Ольги и настроиться на семью, домашние проблемы, на дочку, жену и тещу — вполне, на его взгляд, симпатичную приятную даму по имени Вера Никитична, которой Серега был искренне благодарен за помощь: без нее они с Ленкой пропали бы совсем. И снова он поймал себя на мысли о том, что за два месяца, прошедших с момента рождения дочери, так и не понял, рад он ребенку или нет. Он даже не понимал, любит ли Дашу. Он твердо знал одно: Дашка — его родная дочь, а Лена — ее мать, и он обязан сделать все, что возможно, для их благополучия. Он несет ответственность за них обеих. А уж как он к ним относится — вопрос десятый. И ответ на этот вопрос в любом случае ни на что не влияет.
Дома он застал жену с тещей за столом, на котором яркими пятнами сверкали глянцевые бока яблок, сладкого красного, зеленого и желтого болгарского перца, мягко светились желтоватые крупные груши, ослепительным айсбергом возвышалась изрядная горка плотного домашнего творога, нежно розовела нарезанная ветчина. Сыры трех сортов, банки с янтарным медом и домашним вареньем. И — о ужас! — маняще переливалась, отражая свет висящей под потолком трехрожковой люстры, черная икра в открытой круглой баночке. Все, кроме, пожалуй, икры, явно куплено на рынке. Господи, сколько же все это стоит?! Неужели эти две курицы ухнули на продукты все деньги, которые на днях принес Сергей стипендию и зарплату из коммерческого центра? Если так, то до Нового года им придется жить на вторую его зарплату, а в бюджетных организациях она невелика, если ее вообще выплачивают. А с этим в последний год начались регулярные перебои. Он стал судорожно подсчитывать, хватит ли денег до января… А ведь еще Новый год надо бы хоть как-то отметить… О своем дне рождения, который будет через несколько дней, Серега забыл окончательно — не до того ему, перебьется, жизнь длинная, успеет еще напраздноваться.
— Ой, Сереженька, — всполошилась Вера Никитична, — садись скорее, мы тебя покормим. Ты ведь голодный, наверное.
Он не был голоден — поел у Ольги. И вообще участвовать в этом пиршестве глупости не намеревался. Надо же было так бездарно растратить его с трудом заработанные деньги!
— Откуда это все? — сухо спросил он.
«« ||
»» [64 из
177]