Александра Маринина - Оборванные нити Том 2
Каширина нахмурилась:
— Что значит — создается впечатление роста смертности от инфекций? А роста на самом деле нет? Только одно впечатление? Или что?
— Именно «или что», — резко ответил Саблин. — Уровень смертности от инфекций остается таким же, каким был и раньше. Да, высоким, но не выше, чем в предыдущие годы. Просто раньше смерти детей от инфекций камуфлировали другими диагнозами, более удобными и безопасными, поэтому статистические показатели никаких опасений и вопросов ни у кого не вызывали. А я стал мешать этой порочной практике. Потому и жалобы на меня пишут.
Она посмотрела на Саблина с интересом. Зубастый. Не трусливый. Но вести себя не умеет совершенно. И разговаривать нормально не умеет, сразу клыки обнажает и когти выпускает, в драку кидается. А ведь сперва надо всегда попытаться прояснить позиции и договориться, а уж потом за меч хвататься. Видно, не научили ребенка договариваться.
— Я вас поняла, — кивнула Каширина, сделав пометку в блокноте. — Теперь давайте вернемся к существу дела. То, что детские смерти кодировали не теми диагнозами, какими следовало бы, это не мой вопрос, это вопрос департамента здравоохранения. Меня интересуют причины высокой смертности детишек от инфекций. Я должна понимать, с чем это связано и что можно сделать для исправления ситуации. В городе рост инфекционных заболеваний? Или идет ухудшение состояния здоровья населения? Или педиатрическая служба не на высоте? И кроме того, я бы хотела все-таки разобраться со статистикой. Я готова допустить, что все именно так, как вы мне тут объяснили. Но я юрист, и мышление у меня юридическое. Знаете, что это такое?
Она любила задавать этот вопрос в ситуациях, когда требовалось дать человеку понять, что она ему не до конца верит. Получалось и не обидно, и достаточно элегантно.
— Вы хотите сказать, что ваше правовое мышление… — начал было Саблин звенящим от негодования голосом, но Татьяна Геннадьевна мягко перебила его:
— Вы меня не слышите, Сергей Михайлович?
— Я вас отлично слышу!
А вот теперь в его голосе резкость сменилась грубостью. Мальчик, совсем мальчик, невыдержанный, прямолинейный, и страшно боится, что его обидят, защищаться начинает задолго до того, как противник обозначит намерение нанести удар. Кашириной на мгновение стало жалко эксперта, но она тут же подавила в себе готовность отыграть назад. Нет уж, голубчик, ввязался в войну с системой здравоохранения — воюй, а не плачь, что тебя обидели.
«« ||
»» [123 из
219]