Александра Маринина - Оборванные нити Том 3
Потом был еще один случай, когда я изменил пропорции и составляющие своей отравы, соединив рицин с химическим веществом, и носитель умер не в заведении, а по дороге домой. Уже лучше, но опять дотошные опера доперлись до кафешки, в которой я совершил свое действо. Кафешка, правда, доброго слова не стоила, но оказалась расположена не в том месте. Место уж больно хорошее, и помещение подходящее, на него давно уже зуб точила одна криминальная группировка, чего-то там они устроить хотели, не то баню с девочками, не то стриптиз-бар, не то еще какую-то подобную гадость. И наезжали они на хозяина кафешки регулярно, требовали продать им помещение. А владелец не уступал, самому, говорит, надо, место уж больно хорошее, посетителей всегда много, обороты большие получаются, где он еще столько денег заработает? Так и ходили они по кругу. А тут такая удача: скандал, человек отравился, опять же клиенты ходить перестали сразу же, выручка стремительно стала падать. И тогда хозяин кафешки решился на отчаянный шаг: сменил поставщика продуктов, стал закупать у другого по существенно более низким ценам, что позволило ему снизить цены и в самом кафе до такого уровня, что страх быть отравленным как-то померк перед возможностью нажраться до отвала практически даром. И все бы ничего, но ведь знал хозяин, что его новый поставщик — жучила и мошенник, торгует просроченным и испорченным, а главное — несертифицированным товаром, и можно в любой момент «попасть»… И он таки «попал»! В самый разгар следствия по делу об отравлении посетителя кафе нагрянул Роспотребнадзор с проверкой. А там… Короче, посадили хозяина. Так мало того, что посадили, на него еще и моего носителя навесили, хотя к его смерти он никакого отношения не имел. А впаяли ему не только несертифицированные продукты, но и смерть человека, якобы наступившую именно из-за этих самых продуктов. И никак он не смог доказать, что продукты от поставщика-мошенника появились в его кафешке куда позже. Он уж и документы показывал о том, с какого числа начал брать у того продукты, а ему следователь говорит: мало ли чего ты нам показываешь, может, ты малую часть брал в нормальной фирме, а основной массив гнал из гнилых продуктов, которые закупал за копейки. Потому у тебя и навар был в твоем заведении, потому ты его и продавать не хотел. Короче, никто его слушать не стал, а срок впаяли. И его мне тоже очень жалко.
Не хотел я, чтобы у людей были проблемы. И еще мне не нравится, что мой план в процессе реализации выходит из-под контроля. Я сам выбираю носителя мира, который буду уничтожать, я сам намечаю жертву, и меня ломает, когда действо утрачивает первозданную чистоту и ясность форм. Зачем менты в общепите? Зачем срок хозяину кафе? Почему повесился ресторатор? Я этого не планировал! Это портило общую картину и лишало меня уверенности в том, что я все контролирую и полностью управляю ситуацией. Последствия, не предусмотренные моим планом, не имеют права наступать.
Поэтому мне пришлось расстаться с мыслью о дальнейшем использовании моих разработок. Жаль, но ничего не поделаешь.
Теперь в моих руках рицин. Только один рицин. Без всяких примесей, чистый и великолепный в своей смертоносной силе.
А начальник Бюро судмедэкспертизы — занятный мужичок… Весь соткан из противоречий. Сложный такой, неоднозначный. И мир, носителем которого он является, наверное, очень глубокий и многогранный, красочный и многозвучный. Надо будет о нем как-нибудь подумать…
* * *
— Господи, какая же ты красивая!
Юрий Вихлянцев ласково провел пальцами по бедру и голени женщины, лежащей рядом с ним в постели. Их связь длилась уже несколько лет, но слова восхищения и нежности не иссякали.
— Юра, ты меня смущаешь, — ответила она, натягивая одеяло на грудь.
— Ну почему, любимая? Почему тебя смущает, что ты — красивая женщина?
«« ||
»» [136 из
261]