Александра Маринина - Оборванные нити Том 3
— А не боишься, что я просто встану сейчас и уйду?
— Ты? — Глеб посмотрел на него с сожалением. — Уйдешь? Ну, попробуй.
Саблин собрался сделать последний глоток кампари из высокого стакана и уйти, но попытавшись поднять стакан, понял, что руки слушаются плохо. Он сделал попытку встать. Не получилось. Ноги тоже не слушались. Глеб все-таки успел… но как? Это не рицин, слишком быстро отрава начала действовать. Что он подсыпал? Какой яд? Хорошо известный? Или какое-нибудь очередное изобретение?
— Успел, гаденыш, — проговорил Саблин, борясь с быстро нарастающей слабостью.
— Конечно, успел, — кивнул Глеб. Лицо его было грустным. — Я всегда все успеваю. Твой кампари был отравлен уже тогда, когда ты беседовал снаружи со своим приятелем. Мне просто нужно было дождаться, пока ты выпьешь почти все. И только после этого я подошел к тебе. Хочешь, я расскажу тебе, зачем я это делаю?
— Не надо, — Саблин чувствовал, что рот начинает наполняться слюной и говорить ему трудно. Но пока он еще может произнести хоть слово, он его произнесет. — Я и так знаю. «И если умирает человек, с ним умирает первый его снег, и первый поцелуй, и первый бой — все это забирает он с собой». Так, да? «У каждого свой тайный личный мир», да? Ты возомнил себя повелителем миров, сучий ты потрох?
— Ой, а вот ругаться и обзываться не надо, ты все-таки на пороге смерти, имей уважение к таинству, — саркастически произнес Морачевский. — А чего ты на помощь-то не зовешь? Смотри, сколько кругом людей, покричи, позови, может, кто и кинется тебе помочь.
Слюны становилось все больше, она уже переполнила ротовую полость и стекала по подбородку и шее, и говорить было почти невозможно. Но Саблин все-таки сделал последнюю попытку. Он понимал, что умирает, но сдаваться не собирался.
— А толку? — невнятно выговорил он. — Ты ж наверняка постарался, чтобы твоя отрава подействовала быстро. Никакие врачи мне не помогут. Я прав?
— Конечно…
«« ||
»» [237 из
261]