Александра Маринина - Последний рассвет
– Да, Сташис проверял. Говорит, что там все чисто, во всяком случае на первый взгляд.
– Дальше, – потребовала Рыженко. – Что с мужем? У него не могло быть мотива на убийство жены?
Колосенцев отрицательно мотнул головой.
– Мы думали об этом, поспрашивали кое кого. Ничего. У Игоря Панкрашина нет материальной заинтересованности в смерти жены, имущество и счета оформлены на его имя.
– А любовницы? – прищурилась следователь насмешливо. – А желание вступить в новый брак? Вы же говорили, что для Панкрашина репутация семьянина – это святое. Может, он не хотел подрывать ее разводом и решил просто и незатейливо овдоветь? Тогда второй брак никого не шокирует.
Геннадий подлил себе еще чаю из пузатого фарфорового чайника и щедрой рукой насыпал в чашку сахар. Дзюба подавил завистливый вздох: вот если бы он позволил себе при Генке положить в чай четыре ложки сахару, даже страшно представить, сколько оскорбительных издевательств пришлось бы выслушать!
– Мы, Надежда Игоревна, тоже на это надеялись, но обломались. Панкрашин, как нам сказали источники, приближенные к императору, постоянной любовницы не имел, но, разумеется, позволял себе разные… Сейчас я вам зачитаю показания дословно, как то она так выразилась изящно. – Колосенцев полез за блокнотом, полистал его, нашел нужные странички и зачитал вслух: – «…позволял себе различные романтические экспромты. Однако на его желание сохранить брак они никак не влияли. Игорь очень привязан к жене, он безумно любит своих детей, он вообще очень любит детей, в принципе, по жизни, любых детей, а уж в своих просто души не чает и очень дорожит близкими и доверительными отношениями с ними. Если он женится во второй раз, дети его не поймут и отвернутся от него, потому что Женечка была в семье центром вселенной, неиссякаемым источником любви и заботы, ее обожали и надышаться на нее не могли». Во как красиво! Мне так никогда в жизни не сформулировать! – прокомментировал он, закрывая блокнот. – Так что у нашего Игоря Панкрашина нет ни малейшего повода избавляться от жены, ни материального, ни матримониального. Но если вы, Надежда Игоревна, настаиваете, то мы, конечно, еще пороем землю в этом направлении. Указания ваши – исполнение наше, как говорится.
Рыженко еще какое то время что то записывала в свой блокнот, который в отличие от помещающихся в карман блокнотов оперативников имел довольно большой формат и твердую обложку, потом посмотрела на Геннадия и Романа с одобрением и даже будто бы с восхищением.
– Господи, ребятки, как же вы все успели за такой короткий срок? Вас двое да Сташис с Петровки, а информации натащили, будто целый полк работал.
– Это начальство, – пояснил Колосенцев. – Пошли нам навстречу с учетом личности мужа потерпевшей, дело то может оказаться резонансным, если муж начнет хай поднимать и искать ходы к высшему руководству, чтобы… Ну, сами, короче, все знаете. Высшее руководство тут же наших начальников на ковер затребует, так надо заранее постараться, чтобы не с пустыми руками идти. Так что выделили людей на первые три дня, всех сняли с текущих заданий, ноги в руки – и нам помогать. Но эта лафа только до завтрашнего вечера, потом мы останемся втроем. Все как обычно.
«« ||
»» [85 из
325]