Александра Маринина - Смерть как искусство.
В кабинете Бережного сидела пожилая завтруппой, которая складывала в пластиковый файл знакомые на вид листки бумаги: проект репертуара на январь.
– Так вы гарантируете, что Самойлов сможет играть в январе? – спросила она, вставая.
– Тогда я ставлю «Пигмалион» на январь.
Вы точно уверены, что он поправится? – Да поправится он, поправится, куда он денется? Сколько можно перелом лечить? Я думаю, он уже к середине декабря будет в форме. Ну, еще месяц дадим ему на восстановление, все-таки в «Пигмалионе» у него акробатики много, пусть еще подлечится. Но на вторую половину января можете уверенно ставить.
Завтруппой вышла, и любезная добродушная улыбка Бережного, с которой он проводил сотрудницу, немедленно растаяла и сменилась выражением тревоги.
– Что случилось? – обратился он к Дуднику.
– Что за срочность? Дудник нервно прошелся взад-вперед по кабинету и со всего размаху плюхнулся на кожаный диванчик.
– К тебе приходили из милиции? – А как же, прямо с утра.
Я, честно признаться, надеялся больше никого из них не увидеть, думал, в понедельник все спросили и успокоились.
Ан нет, что-то им, видно, еще нужно.
«« ||
»» [104 из
399]