Александра Маринина - Смерть как искусство.
Даже нет, не неправильным, а непривычным. Настя зажмурилась на секунду, попыталась отвлечься и снова посмотрела на Лесогорова.
Испытанный многократно прием помог и в этот раз: она поняла, что Артем пишет не кириллицей, а стенографирует. Надо же! Она-то думала, что с повсеместным распространением диктофонов и разных навороченных компьютерных программ искусство стенографии давно ушло в прошлое и не пользуется популярностью, особенно среди молодых мужчин.
Занятный парень этот журналист-драматург.
– Я не понимаю, – снова прервал на полуслове очередную реплику Колодный и обратился к режиссеру, – как нормальный человек может реагировать на такую чушь! Я не понимаю, как должен реагировать мой герой, когда ему предлагают такие обстоятельства.
Семен Борисович… – Никита, хватит уже, – примирительно произнесла Наймушина, – всем все понятно. Не беспокойся, тебя хорошо видно и отлично слышно, у тебя большая яркая роль, тебе есть что играть и где себя показать.
Давай не будем тормозить, надо идти дальше, а из-за твоих придирок у нас сплошные остановки.
– Спасибо, Людмила Геннадьевна.
– Дудник бросил на Наймушину благодарный взгляд.
– И давайте не забывать, что мы тут не самодеятельностью занимаемся, а продолжаем работу Льва Алексеевича.
У него было… у него есть собственное видение, собственная концепция спектакля, и мы не имеем права от нее отклоняться. Настя буквально кожей плеча почувствовала, как напрягся в этот момент сидящий рядом с ней Антон Сташис.
«« ||
»» [235 из
399]