Александра Маринина - Смерть как искусство.
Я вас понимаю, вы создали произведение, считали его хорошим и законченным, а теперь какие-то люди пытаются вам объяснить, что вы написали плохую пьесу.
Вы уж простите меня за прямолинейность, наверное, я говорю грубо, но со стороны все это выглядит именно так.
Это же больно, наверное.
Лесогоров прошелся по просторной комнате, зачем-то откинул, потом снова задернул штору на широком эркерном окне.
– Да, это больно, – согласился он, но как-то неохотно.
– Но ничего, я привычный, я потерплю.
А что касается напряжения и нервозности, тут вы ошибаетесь, Анастасия Павловна.
То есть я, конечно, напрягался, но вовсе не оттого, что меня ругали и говорили гадости про мою пьесу, а исключительно оттого, что я включен в рабочий процесс, и мне нужна максимальная сосредоточенность, чтобы быстро реагировать на происходящее и придумывать варианты изменений.
Или наоборот, искать аргументы в пользу того, что ничего менять не нужно.
Отсюда и напряжение. Ну, – он обезоруживающе улыбнулся, – и нервозность, конечно, тоже, потому что я отношусь к театру и его служителям с огромным пиететом и невольно нервничаю в их присутствии, ведь не забывайте, они репетируют мою пьесу, и для меня это огромная честь.
«« ||
»» [240 из
399]