Александра Маринина - Смерть как искусство.
Он вообще странный какой-то, диктофон включит и вопросы задает, а сам смотрит на тебя и как будто о своем думает.
Вань, а про ту историю со съемками она не спрашивала? – Нет.
А разве ей говорили? – Так непонятно! Может, она знает, а может, и нет. Но раз не спросила, значит, никто не проболтался, – сделал вывод Федотов.
– Это хорошо.
А то заметут тебя, Ванятко, в три секунды.
– Тьфу! – рассердился Звягин, натягивая куртку и доставая из кармана перчатки.
– Типун тебе на язык. По вторникам в театре «Новая Москва» был выходной, и Настя с самого утра отправилась на Петровку к Сергею Зарубину.
Она не один раз бывала здесь после выхода в отставку, но до сих пор так и не привыкла к тому, что должна проходить в здание по заказанному пропуску, а не по удостоверению, которое у нее и без того никто не проверял, потому что все дежурные знали ее в лицо.
«Я теперь для них чужая», – в который уже раз с грустью подумала Настя.
Она шла привычными длинными коридорами, машинально кивая, когда навстречу попадались знакомые лица, и чувствовала себя воровкой, незаконно пробравшейся в дом.
«« ||
»» [323 из
399]